безличность, объективность излагаемых фактов. С другой стороны, будучи 
продолжением традиций проповеднической речи, оно служит средством установления 
психологического контакта с аудиторией, привлечения ее на свою сторону. К 
примеру, выражение "итак, мы убедились" означает либо, что это не только личное 
мнение автора, а так считают многие ученые ("мы" = "я" + "они"), либо, что это 
общее мнение автора и читателей ("мы"="я"+"вы"). 
На первый взгляд грамматика личных местоимений не имеет прямого отношения к 
философской проблеме "Я", Но философские и любые другие тексты неизбежно 
отражают логику языка, на котором они написаны. История понятий тесно связана с 
историей слов и грамматических конструкций. Когда, например, Уильяму Джеймсу 
понадобилось разграничить "Я" как субъект деятельности и "Я" как объект 
самовосприятия, он использовал для этого готовую лингвистическую конструкцию I 
("Я") и me ("меня") [7]. 
Кроме того, личные местоимения выражают не только наше собственное положение и 
отношение к другим участникам беседы, но являются еще как бы крохотным зеркалом,
 в котором отражается система общественных отношений [8]. Их семантика и 
история всегда поучительны. 
Так, русское возвратное местоимение "сам" указывает на лицо, которое 
представляет производителя действия. Местоимения типа "сам" называются 
возвратно-определительными или возвратно-усилительными, так как они не просто 
отсылают к определенному лицу или предмету, но как бы уточняют его, 
подчеркивают его тождественность. Хотя сами по себе они не содержат какой-либо 
конкретной, содержательной информации, большинство слов, послуживших в разных 
языках основой для их образования, – это существительные со значениями типа 
"душа", "голова", "тело", "человек", "грудь", "лицо", "сердце". Русское "сам" 
(и родственные ему местоимения в других славянских языках) имеет славянский 
корень со значением "отдельный", "одинокий", близкий к древнеиндийскому samas 
("ровный", "одинаковый") и латинскому similis ("подобный"). Все эти слова 
восходят к индоевропейскому корню sem ("один") [9]. 
Возвратно-определительные местоимения, возникнув на основе существительных, 
входят затем в виде приставок или суффиксов в состав множества новых слов, а в 
некоторых языках образуют самостоятельное существительное. Таково, например, 
английское the self – "самость", получившее распространение и в научной речи. В 
русском языке существительное "самость", которое В. Даль определял как 
"одноличность", "подлинность", широкого распространения не получило, и 
английское the self большей частью переводится словом "Я", что, как справедливо 
замечает В.М.Лейбин, не совсем точно [10]. Так же обстоит дело и в немецком 
языке. Существительное das Selbsl сформировалось здесь по английскому образцу в 
XVII в., но общеупотребительным не стало. В немецкой литературе чаще 
употребляется слово das Ich – "я" или его производное Ichheit – "яйность", 
встречающееся у Фихте, Гегеля и Хайдеггера. Во французском языке однозначного 
эквивалента "самости" нет вовсе; это значение передается местоимениями moi – "я,
 мне, меня" или soi – "сам, себя, себе", в зависимости от грамматической 
конструкции предложения. 
Даже поверхностное изучение личных и возвратных местоимений показывает, что, 
несмотря на их широкую вариабельность, в разных языках существует целый ряд 
психолингвистических универсалий. "Я" всегда подразумевает лицо, то есть 
субъект; нечто уникальное, первичное; связанное с душой или каким-то 
субстанциальным носителем активности, которое, однако, обретает реальность 
бытия только в общении с каким-то другим лицом, с "ты". 
Выражение "я сам" кажется просто утверждением тождественности: "Я=Я". Но когда 
оно впервые звучит в устах ребенка, оно выражает самоутверждение, претензию на 
самостоятельность. "Я" всегда подразумевает выделение, противопоставление себя 
чему-то или кому-то другому ("Я=не-Я", "Я-Другой", "Я-Ты", "Я-Мы", "Я-Мое", 
"Я-Я") и приобретает определенный смысл лишь в контексте этого отношения. Чем 
абстрактнее полюс, которому противопоставляется "Я", тем меньше конкретности в 
нем самом. Оппозиция "Я – не-Я" не содержит ничего, кроме утверждения своего 
отличия, выделения из окружающего мира. Рассмотрение "Я" в контексте отношений 
с другими лицами содержит уже целый комплекс значений. "Я – Другой" 
предполагает не только различение, но и потенциальное взаимодействие. "Я-Мы" 
выражает принадлежность, соучастие в какой-то общности; "Я-Мое" – отношение 
целого к части или субъекта к объекту; "Я-Ты" – обращение, коммуникацию с 
другим "Я"; "Я-Я" – автокоммуникацию, внутренний диалог с самим собой. Вне 
содержательного контекста слово "Я" просто не имеет смысла. 
Метафоры и парадигмы
Понятия, как и индивидуумы, 
имеют свои истории и, подобно людям, 
не способны противостоять натиску времени. 
Тем не менее, они, как и люди, сохраняют ностальгию
по сценам своего детства. 

С.Киркегор 
Проблема "самости" – один из аспектов вопроса о сущности человека. Но 
охватывает она, по сути дела, многие вопросы подразумевая родовую специфику 
человека, его отличие от животных; онтологическое тождество индивида (остается 
ли он тем же самым в изменяющихся условиях и на протяжении жизни); феномен 
самосознания и его отношение к сознанию и деятельности или, наконец, границы 
индивидуальной активности (что реально человек может осуществить и чем 
обусловливается, мотивируется и подтверждается правомерность его выбора). Хотя 
все эти вопросы взаимосвязаны, их соотношение и значимость в разных философских