которые, консервируя станцию, недостаточно плотно задраили в потолке люк. В том 
самом сугробе, что возвышался в кают-компании, снег был не очень крепко сбитый 
и его заготовка не требовала сверхчеловеческих усилий. Семенов, Гаранин и 
Бармин набили снегом два стиральных бака, натаяли в кастрюле воды для питья, 
заварили чай и пошли к механикам в дизельную.
– Опаздываете! – весело встретил Семенова Филатов. – Это начальству положено – 
затягивать гайки!
– Не беспокойся, затяну, – в тон ему пообещал Семенов. – Всю зимовку на своей 
шкуре ощущать будешь.
– Шкура у меня дубленая, выдержит!
Изо всех сил старается парень сгладить впечатление от своего «Выходит, 
загибаться будем?» – подумал Семенов. Это хорошо, пусть старается, пусть 
чувствует, что фразу ту никто не забыл. То, что легко прощается, – легко 
повторяется, прощать нужно с трудом, чтобы семь потов сошло с человека, прежде 
чем окончательно смоет с себя вину. Хватит самокритичности, осознает до самых 
потрохов – будет полярником, не хватит – пусть ищет свою долю на материке. А 
ведь фраза та, если подумать, не случайно вырвалась. Она – и от мальчишеской 
самоуверенности и, главное, от врожденной неприязни к начальству, которое, по 
убеждению людей такого склада, всякое дело клонит к личной выгоде и в ущерб 
подчиненным. Исходи то предложение от Гаранина или Бармина, Филатову и в голову 
бы не пришло артачиться, а раз от начальства – значит, ищи подвох и встречай в 
штыки.
– Ладно, посмотрим еще, какая у тебя, шкура. – усмехнулся Семенов. – Первую 
порцию снега уже заготовили, ребята, как скажетеначнем его таять.
– Рано. – Склонившийся над дизелем Дугин с трудом выпрямился, положил гаечный 
ключ на верстак и сунул руки под мышки. – Не успели еще, Николаич, Венька сдуру 
поморозил правую клешню.
– Ну-ка. – Бармин осторожно снял с руки Филатова рукавицу и присвистнул. – За 
железо хватался?
– А ты попробовал бы иначе. – Филатов болезненно поморщился. – У Женьки вон 
шерстяные перчатки в заначке, а рукавицей не всякий ключ возьмешь.
– Обморожение второй степени, – доложил Бармин. – Пошли в медпункт, детка.
– Отдохни, дай ключ, – предложил Дугину Гаранин.
– Нельзя, перепутаете.
– Что перепутаю?
– Порядок затяжки гаек, Андрей Иваныч. Их ведь нужно затягивать не лишь бы как, 
а от центра к краям крест-накрест, и за каждый прием на пол-оборота, не больше. 
Иначе такого можно натворить, горячими газами пробьет прокладку.
– А мне доверишь? – спросил Семенов.
Дугин поколебался
– Лучше потом, Николаич, я сам попрошу.
– Хорошо, мы пока что баки со снегом принесем.
А неквалифицированная рабочая сила пригодилась тогда, когда пришло время 
затягивать гайки до упора. Казалось, позади самое трудное, а эта работа 
неожиданно потребовала от всех полной отдачи. Для удлинения плеча рычага в ключ 
вбили пустотелую стальную трубку и налегали на нее изо всех сил. Если гайка не 
проворачивалась больше ни у кого, за ключ брался Бармин. Обычно ему удавалось 
сделать еще пол-оборота, и на этом можно было ставить точку.
Закончили, молча уселись кто куда, выжатые. Бармин принес термос, налил каждому 
по чашке горячего чаю.
– Двужильный ты, док, с невольным уважением сказал Филатов. – Тебе не 
клистирами командовать, а подъемным краном работать.
– Да, не пожелал бы я хлюпику вроде тебя встретиться со мной в темном переулке,
 – охотно согласился Бармин. – Витамины нужно кушать, детка, зубки на ночь 
чистить, проказник ты этакий! И старших слушаться. Тогда вырастешь большой, 
толстенький и румяный.
Прикрыв глаза и расслабившись, Семенов вспомнил о том, как приехал когда-то на 
побывку к родителям и на редкость удачно и своевременно заболел: не случись 
того приступа аппендицита, так бы и не познакомился с Барминым и вместо Саши 
был бы сейчас на Востоке кто-то другой. А нужен был именно Саша, и никакой 
замены ему Семенов не видел. Удачно…
Поймал себя на том, что засыпает, встряхнулся и зябко повел плечами. Правильно 
сказал Амундсен: единственное, к чему нельзя привыкнуть, – это холод. Ничего, 
скоро согреемся.
Пока механики монтировали на крышке цилиндров стойки коромысел, форсунки и 
другие детали, Бармин прочистил авиационную подогревальную лампу. С ее помощью 
натаяли воды в баках и перелили в емкость, потом проветрили помещение, 
подтащили оба аккумулятора для стартерного запуска, и Дугин подключил их к 
клеммам стартера.
– Все проверил? – спросил Семенов.
– Кажись, все, Николаич, можно запускать.
– Ничего не забыли?
Дугин развел руками.
Ощущая сильное волнение, Семенов покосился на товарищей, столпившихся у дизеля. 
Все замерли, неотрывно глядя на кнопку стартера.
– Давай, что ли, – хрипло сказал Филатов.
Дугин посмотрел на Семенова и вдавил большой палец в кнопку.
– Да запускай же! – прикрикнул Семенов.
Дугин отпустил и снова нажал на кнопку, потом еще и еще.
Стартер не работал.