ку дадим, – пообещал Солдатов.
– Расскажи подробнее, Георгич, – попросил Анисимов. – Тут мелочи важны, как 
складывать и тому подобное.
– Да я сам пойду.
Анисимов покачал головой.
– Извини, но можешь стать обузой, – прямо сказал он. – А если по дороге 
схватит? Пойдем мы с Кулебякиным.
– Проклятая нога, – виновато сказал Седых. – Бесполезным я стал, Матвеич.
– Мы с тобой еще повоюем, – с неожиданной лаской отозвался Анисимов.
* * *
Печку больше не топили – жарко, а без нее стало совсем темно и неуютно. Сначала 
по углам жгли лучины, но от них шел едкий дым, и в конце концов решили 
ограничиться одной, которой женщины освещали свой угол.
Они склонились над Лизиным чемоданом, который она потрошила, и тихо, шепотом 
переговаривались – чтобы не мешать мужчинам. Лиза достала из чемодана широкую 
белую блузку – «Борис, как раз для твоего флагштока!», повздыхала над 
туфельками – когда еще их обуешь, похвасталась шелковым бельем – «может, 
попросим мужчин отвернуться и переоденемся, бабоньки?» Посудачили над тем и над 
другим, повздыхали, и Лиза хотела было закрыть чемодан, как Анна Григорьевна 
спросила:
– А для кого приданое, дочка?
– Подружке везу, – ответила Лиза, и, поколебавшись, раскрыла большой 
целлофановый пакет. – Ребенка ждет.
– Колготочки, пинеточки, – расплылась Анна Григорьевна. – В наше время такой 
красоты и не видывали.
– Чешские, – с гордостью сказала Лиза.
– Своих нужно рожать, девки пустобрюхие, – сердито упрекнула Анна Григорьевна.
 – В ваши годы у меня двое за подол цеплялись, а третий на руках сидел. И чего 
замуж не выходите? Грамотные чересчур, самостоятельные.
– Все это не так просто, тетя Аня, – сказала Невская.
– Чепуха, сложности себе выдумываете! Тебе сколько, за двадцать пять небось?
– Двадцать семь.
– Довыбираетесь… Мужика надо брать такого, какой он в натуре, все они нынче 
балованные. Дима вон неженатый, парень вполне хороший, работящий.
– Ради бога, тише, тетя Аня, – умоляюще попросила Невская.
– Все они хорошие, когда спят, – сказала Лиза.
– А тебе, Елизавета, Игоря, – увлеклась сватовством Анна Григорьевна. – 
Скромный такой, красивенький, только на тебя и смотрит. Да и сама ты лакомый 
кусочек, рвешься из одежи, как тесто из квашни. Повнимательней будь к нему, 
ключики подбери, он и сам не заметит, как предложение сделает.
– Предложений много, тетя Аня, – сказала Лиза, – только таких, что хочется по 
физиономии дать. Никто мне не нужен, мне и так хорошо. Вот будем с Зоинькой 
ходить в гости друг к дружке, правда, Зоинька?
– Ну и дуры, – Анна Григорьевна в сердцах махнула рукой. – Засидитесь в старых 
девах, волосы рвать на себе будете. Я свое пожила, вы меня слушайте; за мужика 
драться надо. И не только до венца, когда он от любой бабы шалеет, главное – 
потом его удержать, когда дети пойдут.
– Пусть они за нас дерутся, – с неожиданной злостью выпалила Лиза, – уж я-то за 
них не буду.
– А, послушаешь тебя, непутевую… – скептически заметила Анна Григорьевна.
– Тетя Аня права, – строго сказала Невская. – Так язык распускаешь, что 
малознакомый человек бог знает что может додумать.
– Ну и пусть думают, – голос у Лизы дрогнул, она отвернулась. – Мне теперь все 
равно.
– Ты не обиделась? – огорчилась Невская. – Если так, прости, пожалуйста.
Лиза не оборачивалась, плечи ее вздрагивали. Зоя обняла ее, стала гладить по 
лицу.
– Ну, успокойся…
– До-оченька, – протянула Анна Григорьевна. – И меня прости, недотепу… Для 
твоего?
Лиза аккуратно сложила приданое, закрыла чемодан. Вытерла лицо, обернулась.
– Я на четвертом месяце, – сказала она.



МИШКА – ПЕРЕКАТИ-ПОЛЕ

Удивительные вещи происходят в Арктике!
Нет на свете более своенравного края, слишком много стихий разгулялось на 
макушке зеленого шара, и у каждой свои повадки, свои капризы. Циклоны и 
антициклоны, льды и подводные течения, пурги, магнитные бури, сияния… Черт в 
них разберется! Может, в третьем тысячелетии придумают люди такую машину, в 
которую заложишь перфокарты со всеми этими стихиями, а она уже сама разместит 
их по полочкам, выжмет из них секреты и каждую минуту будет выдавать 
непогрешимый прогноз: «В четырнадцать часов ноль три минуты юго-восточнее 
острова Визе начнутся подвижки льда тчк На мысе Желания в двадцать три часа 
одиннадцать минут сила ветра достигнет тридцати метров в секунду…» и тому 
подобное. Тогда, наверное, зимовать в Арктике будет не то что легко и приятно 
(чего уж тут приятного сидеть неделю взаперти, когда из-за пурги носа не 
высунешь), а относительно безоп