ируем, – оживился Зозуля. – В какое время года 
произошло нападение?
– Весной, как раз под Восьмое марта, – Белухин прищурился. – С женским днем 
решил поздравить.
– Остается порадоваться, что все хорошо закончилось, – Зозуля придал своему 
лицу сочувственное выражение.
– Как для кого, – усмехнулся Белухин. – Про медведя я бы этого не сказал.
– Вы его… убили? – Гриша затаил дыхание.
– Ну, так уж сразу и убил, штраф за это положен, голубчик. За что его убивать? 
Природа его такая: видит, нерпа из бани выходит…
– Язык оторву! – пообещала Анна Григорьевна.
– Ну, а что дальше? – настаивал Гриша.
– Дальше? – Белухин наморщил лоб. – Вспомнил. Подошел я к нему, стал совестить, 
некультурно, брат, поступаешь, паспорт, если хочешь, могу показать, баба она, а 
не нерпа.
– Не слушай его, брехуна, – заулыбалась Анна Григорьевна. – Жаканом он ему 
объяснил, Гришенька, под самую лопатку.
– В данном случае это была самозащита, – решил Гриша. – Что ж, жизнь человека 
дороже.
– Однако медведь занесен в «Красную книгу», – сухо напомнил Зозуля. – Я, 
конечно, не берусь судить, была ли ситуация критической, но…
– Это не медведей, а полярников нужно заносить в «Красную книгу», – сердито 
сказала Анна Григорьевна. – Вот, видел? – Она сорвала платок, показала глубокий 
шрам на шее. – Тоже защитник нашелся, медвежий адвокат!
– Однако вы согласитесь… – обескуражено возразил Зозуля, оглядываясь в поисках 
поддержки.
– Но соглашусь! – твердо сказала Анна Григорьевна.
– Хотя бы выслушайте…
– Не выслушаю!
– Но я…
– Ученый осел ты, вот кто!
Зозуля обиженно махнул рукой и подошел к Грише, единственному, кто сочувственно 
относился к его любимым медведям.
– Зря с моим драконом связался, Михаил Иваныч, – проговорил Белухин, вытирая 
слезы. – Ой!
– Скрючило, – с удовлетворением сказала Анна Григорьевна. – Бог наказал.
Кряхтя, Белухин уселся поудобнее и подмигнул Зозуле.
– То радикулит ужалит, то законная… Тебе что – холостяк!
– Хорош холостяк, всю ночь к Лизе жался, – как бы про себя, но достаточно 
громко поведал Кислов.
– Захар Петрович… – с упреком начала Невская.
– Пошляк, – бросил Солдатов. – Просто завидует.
– А ты? – огрызнулся Кислов.
– И я завидую, – весело признался Солдатов. – Но где нам с тобой, Захар, против 
такого сердцееда, как Михаил Иваныч!
– Это черт знает что, – растерялся Зозуля. – У меня и в мыслях не было…
– Ну и зря, что не было! – звонко сказала Лиза. – В следующий раз к Шельмецу 
под бок ложитесь.
– Лиза! – Невская всплеснула руками.
– А чего он обижает, будто мы с тобой мыслей не вызываем? Это для нас, Зоинька, 
оскорбление, мужчина должен смотреть на нас горящими глазами, как Игорь.
– Ты так глупа, что на тебя невозможно сердиться, – рассмеялась Невская.
– Игорь, а кому из нас ты бы предложение сделал? – не унималась Лиза. – Хотя 
нет, тебе мама не позволит, она сама подберет для сыночка цыпочку в дубленочке. 
Представляю, что с ней было бы, если б ты меня привез! Знаешь что, женись на 
Зое Васильевне, пока не поздно, а то чует мое сердце – отобьют! Сказать – кто?
– Очень он нам нужен, ваш Игорь, – буркнул Гриша. – Обойдемся.
– Гриша! – Невская надменно вскинула голову. – За себя я как-нибудь сама постою.

Лиза бурно расхохоталась.
– Что ты, доченька? – Анна Григорьевна с тревогой на нее посмотрела.
– Ой, пересмеялась, – Лиза вытерла лицо платочком. – Извини, Зоинька, я и сама 
не знаю, чего болтаю. Уж очень Гриша смешной, и вообще….
Она еще что-то говорила, но что, никто не разобрал, потому что в этот момент 
приблизился и разросся гул самолета.
* * *
Невидимый самолет сделал два круга и удалился.
– Дразнит, как студентка в мини-юбке, – ругался Солдатов, – лучше бы совсем не 
появлялся.
– "Терпение – добродетель полярника", – припомнил чьи-то слова Игорь Чистяков.
 – Нужно уметь ждать.
– Тоже мне полярник, – огрызнулся Солдатов. – Чуть сандалии не откинул при 
посадке от страху… нецелованный.
– Дождешься, – вспыхнул Чистяков. – Учти, я два года занимался каратэ.
– Плевать я хотел на твое каратэ!
Кулебякин ухватил обоих за шиворот и встряхнул.
– По стенке размажу!
– Занесло в эту чертову дыру, – продолжал ворчать Солдатов. – «Помочь надо 
подшефным!» – передразнил он кого-то. – А на хрена подшефные сюда залезли, чего 
им здесь надо?
– Помолчи, шоферюга, – бросил К