мерек Кулебякин разжег печурку, и люди просыпались в тепле. 
Залеживаться Анна Григорьевна никому не давала, ей не терпелось навести в 
избушке порядок, и распорядилась она так: Кулебякин с Кисловым будут 
заготавливать дрова, остальные мужчины пойдут осматривать остров, а женщины 
займутся собой и приборкой. Завтрак – потом. Солдатов предупредил, что по утрам 
он предпочитает сосиски с капустой, за что получил от Анны Григорьевны легкий 
подзатыльник и напутствие: «Нагуляй аппетит, сынок, поземкой насытишься».
К концу октября сумерки в этих местах стояли всего лишь часа два, но этого 
времени для обхода должно было хватить: островок был игрушечный, километра два 
с половиной по периметру. Сначала шли вдоль берега против ветра, бочком, пряча 
лицо; снежная пелена значительно превышала рост человека, и Белухин велел 
держаться кучно, чтобы не заблудиться. Неба не было видно, но, когда люди 
поднимались на более возвышенное место, оказывалось, что они стоят по грудь в 
пелене, а головы – сами по себе, торчат независимо от туловища. «Вот это фокус,
 – восхищался Солдатов, – расскажу в таксопарке ребятам, не поверят!».
Идти, однако, было тяжело, снег в лицо будто швыряло совковой лопатой, и ни у 
кого, кроме новичка Солдатова, поземка восхищения не вызывала. Даже Игорь 
Чистяков, весь полярный опыт которого был накоплен в преддипломной практике, 
понимал, что эта экзотика и является главным врагом. А когда люди забрались на 
одну из тех скал, которые еще с борта самолета заметил Анисимов, то без лишних 
слов стало ясно, что остров, укутанный поземкой, с воздуха не может быть виден. 
То есть, зная его координаты и кружась над ним, летчик различит скалы и 
верхушки двух-трех холмов, но и только. Признаков проживания на острове 
человека никакой даже самый опытный летчик в этом хаосе не обнаружит.
В укрытой от ветра естественной нише перевели дух, осмотрелись.
– А искры, дым из трубы? – высказал предположение Чистяков.
– Дохлое дело, – сказал Белухин. – Как думаешь, Илья?
– Дохлое, – согласился Анисимов. – Костер бы разжечь…
– Идея разумная, – поддержал Белухин. – С подветренной стороны уложить дровишки 
посуше, щепок… Эх, бензинчику бы канистру… Дома, однако, обговорим, что и как.
– А чего обговаривать? – Солдатов пожал плечами. – Подумаешь, хитрость, костер 
разжечь.
– Тебе хорошо, – позавидовал Белухин, – тебе все ясно. А вот я тугодум, пока 
что не соображу. Если разрешишь…
– Излагай, дед, – великодушно разрешил Солдатов. – По пунктам.
– Во-первых, костер нужен не для того, чтобы Арктику греть, а чтоб его в 
определенный момент с самолета увидели; во-вторых, попробуй, разожги его без 
горючки в этот самый момент; в-третьих, люди должны здесь дежурить, чтоб 
самолет не прозевать. А дежурить-то холодно, и меняться в ночь небезопасно, 
однако.
– Медведи, что ли? – ухмыльнулся Солдатов. – Слышал я эти сказки, в детском 
саду пугали.
– Может, и сказки, – согласился Белухин. – Только, паря, не такие, как ты, с 
полными штанами от тех сказок бегали.
– Вот именно! – подхватил Чистяков. – У нас на станции, где я проходил 
практику…
– Был ты на своей станции без году неделя, – отмахнулся Солдатов. – Нет, в 
самом деле медведи?
– Растолкуй ему, Михаил Иваныч, по-научному, – предложил Белухин.
– Какая там наука, – улыбнулся Зозуля, – старое, как мир, наблюдение охотников. 
У западной оконечности острова имеется множество разводий, следовательно, 
возможна нерпа и, как следствие из следствия, ее спутник и лучший друг – 
медведь. Но это теоретически, практически же медведи в данном районе 
маловероятны, так как, по многочисленным свидетельствам, в это время года они 
уходят на юг, к проливу Вилькицкого.
– "Медвежьим трактом", – кивнул Белухин, – по южной оконечности острова 
Большевик.
– Вы там были? – уважительно спросил Зозуля. – Именно туда я и мечтаю попасть, 
после Урванцева вопросами миграции по «Медвежьему тракту» практически никто не 
занимался.
– А кто занимался, медведь сожрал, – пробормотал Белухин, присматриваясь к 
каменным глыбам. – Вот здесь, Илья, его можно и соорудить, костер твой.
– У троих имеются бензиновые зажигалки, – припомнил Анисимов. – Если ими 
щелкнуть одновременно, щепки займутся.
– Разумно, – одобрительно сказал Белухин. – Ну, потопали, что ли, чего 
бесплатно мерзнуть.
Обратный путь был намного легче, ветер дул в спину, да и шли не вслепую, а по 
своим следам. На подходе к избушке Белухин пропустил товарищей вперед, задержал 
Зозулю и отвел его в сторону.
– Значит, ушли на юг медведи?
– Уходят, – поправил Зозуля, пытливо глядя на Белухина, будто ожидая подвоха. – 
Иные, правда, остаются надолго и пасутся у разводий, но здесь, я думаю…
– А ты протри очки!
От тригонометрической вышки к морю уходили огромные, размером с тарелку, следы.
* * *
В тамбуре отряхнулись, сбили друг с друга снег.
– Ух, ты, свеклочка, – приветствовала Лиза Чистякова. – Нам бы такой румянец, а,
 Зоя?
– Сомнительный комплимент для м