раскрыл перед ним свое довольно жалкое нутро мелкого вертопраха и лоботряса. Он 
и так не мог заснуть до часу ночи из-за мерзавца Мармелада, который слопал 
партитуру первой части его симфонии, а тут еще такая наглая выходка…
Излив свою душу, профессор скрывается за шторой. Я ошалело осматриваюсь: 
какие-то булькающие звуки в комнате братьев кажутся мне подозрительными. Я 
осторожно заглядываю в окно: Юрик и Шурик извиваются на кроватях и задыхаются 
от смеха. Увидев меня, они мгновенно затихают и нахлобучивают на головы подушки.

В восемь утра я остервенело бью в рельс.
Мое дежурство было оценено на двойку.



КОРОЛЕВА ОСТРОВА ВЕСЕЛЫХ РОБИНЗОНОВ

Катер ожидался после обеда, и в полдень, закончив работу по последним нарядам, 
все разбрелись по острову. Машенька, Антон и я лениво загорали на берегу. 
Издалека доносился сочный баритон Прыг-скока. Раков согласился сделать на обед 
окрошку, которую Станислав Сергеевич страстно любил, но с одним условием. Что ж,
 окрошка – это удовольствие, а за каждое удовольствие нужно платить. И над 
островом неслась исповедь цыганского барона, влюбленного в одну прехорошенькую 
цыганку. Стоя в своем колпаке на кухонном крыльце, Раков аплодировал и требовал 
петь на «бис».
Из озера выскочил Шницель. Он отряхнулся, обдав нас брызгами, и улегся на 
теплый песок, блаженно зажмурив глаза и высунув длинный красный язык. Мы лежали 
молча. Машенька думала о чем-то и улыбалась.
– Хотите, я отгадаю ваши мысли? – предложил Антон. – Вы сейчас думаете о том, 
что авантюра закончилась с большим успехом, чем можно было ожидать. Правда?
– Правда! – вырвалось у Машеньки. – Правда! А как вы угадали?
– Очень просто. Сначала вы долго смотрели на причал и вспоминали, как мы 
прибыли на остров. Потом, когда послышались голоса Ракова и Прыг-скока, думали 
о былых, связанных с ними неприятностях: в этот момент ваши глаза погрустнели. 
Затем появилась улыбка: вы начали перебирать в памяти последующие успехи и в 
заключение размечтались о триумфе, с которым будет встречен в институте ваш 
доклад. А сейчас вы возмущены тем, что какой-то нахал без разрешения 
раскладывает по полочкам ваши тайные мысли.
– Самое смешное, что все это абсолютная правда! – Машенька и не пыталась скрыть 
свое удивление. – Вы, Антон, совсем неплохой физиономист. А теперь я вам отомщу 
и скажу, что читаю в ваших глазах. Вы…
– Что-то припекло, давайте искупаемся! – Антон торопливо встал и пошел в воду. 
Мы с Машенькой посмотрели друг на друга. Машенькины глаза смеялись. Я 
укоризненно покачал головой.
– Миша, я все время говорю не то, – еле слышно сказала Машенька. – Я болтаю 
сплошные глупости, я сама виновата, что он меня боится…
Машенька опустила голову. Подошел Антон, бронзовый и бодрый. Он подхватил 
Шницеля и швырнул его в воду. Берег огласился радостным лаем. В восторге, что 
хозяин уделяет ему внимание, Шницель прыгал вокруг, становясь на задние лапы и 
всем своим видом требуя продолжения игры. Наконец Антон снова сел на свое место.

– Простите, что я вас недослушал, – вызывающе сказал он. – Вы, кажется, хотели 
продемонстрировать свое ясновидение?
– Друзья, – помолчав, сказала Машенька, чуть улыбаясь, – какого вы мнения о 
моем поведении в первый день, даже в первый час нашего пребывания на острове?
Я искренне оценил это поведение на пятерку и выразил свое восхищение железной 
выдержкой и мужеством, с каким Машенька вышла из невероятно трудного положения.
Антон высказался менее лирично. Он полагал, что десяток собравшихся вместе 
чертей не могли бы так взбаламутить компанию мирных и тихих людей, как это 
ухитрилась сделать Машенька. Однако он признал, что в этой достаточно острой 
ситуации главный врач санатория держала себя с редким самообладанием.
– Вы все ошибаетесь, – спокойно подытожила Машенька. – Я перетрусила, как мышь. 
Я была почти уверена, что меня выпорют ремнем, и надеялась только на счастливый 
случай и… на Зайчика. Я сразу заметила, что он…
– Ну! – нетерпеливо потребовал Антон.
– Меня уважает, – закончила Машенька. – А почему вы…
Я приложил палец к губам, Машенька запнулась и едва заметно кивнула. Антон, 
который уткнулся носом в песок и замер в ожидании расплаты за неосторожную 
реплику, облегченно вздохнул. Машенька продолжала:
– И теперь открою вам один секрет, друзья: если бы в тот момент вы проявили 
твердость и настояли на немедленном возвращении, я вынуждена была бы уступить. 
Так приказал Иван Максимович. Потапыч знал все. По первому же моему знаку он 
готов был отравиться на лодке за катером, и спустя несколько часов вы оказались 
бы в настоящем санатории. Да, не удивляйтесь! Это в пяти километрах, на острове 
Сосновка. Там были приготовлены для вас места, и там вас ждали. Я просто 
плакала от радости, что вы решили остаться!
– Недурно, – проговорил Антон. – Ослы мы первостатейные, ничего не скажешь. 
Хотя теперь, пожалуй, с этим не согласится даже Раков. Однако скажите, мадонна: 
зачем вам лично понадобилась вся эта робинзонада? Только для того, чтобы 
научить Прыг-скока доить корову?
– Хотите знать правду? – Машенька смущенно улыбнулась. – Вы – первая моя 
научная работа, моя тема, понимаете?