Коллега Ладья охотно согласился прокомментировать чудо. Он лично твердо уверен, 
что куры даже в жареном виде не могли вынести убийственных мелодий, которые 
насвистывал коллега Черемушкин.
Пока ученые мужи поливали друг друга ядом остроумия, Ксения Авдеевна отвечала 
на вопросы ошеломленных слушателей:
– Они заспорили, что важнее, музыка или археология. Игорь Тарасович в шутку 
сказал, что сломанный зуб птеродактиля в тысячу раз интереснее, чем 
бессмысленный набор звуков, именуемый классической музыкой. Левушка 
раскипятился и, к моему ужасу, обозвал Игоря Тарасовича динозавром. И началось 
такое, что я сбежала с кухни!
И Ксения Авдеевна грустно покачала головой.
Слово взял Потапыч. Начал он издалека. Рассказал о своей службе на миноносце 
«Бурный», о том, как вытащенная на палубу четырехметровая акула едва не 
оттяпала ему ногу и вдруг, прервав свой рассказ, обрушился на нас 
десятибалльным штормом. Для начала Потапыч обозвал всех мужчин «пресноводными 
швабрами». Затем, распаляясь все больше, сравнил Юрика и Шурика с дохлой 
салакой, Бориса – с беззубой щукой, Зайчика – с бесхвостым китом, а Антона и 
меня – с выброшенными на берег медузами, «каким у нас на флоте не доверили бы и 
гальюн чистить». В заключение Потапыч заявил, что на таких мужчин ему противно 
смотреть, и посоветовал Ксении Авдеевне и Машеньке подарить нам их юбки.
Антон признал, что в своей яркой и образной речи Потапыч в целом правильно 
охарактеризовал состояние нашего рыбного хозяйства. Его сравнения точны и 
справедливы, за исключением, пожалуй, недостаточно мотивированных медуз. Но он, 
Антон, берет на себя смелость заявить, что мужской контингент коммуны не 
словами, а делом отстоит свое вековое право на брюки.
Машенька засмеялась. Ей кажется, что многие выступавшие ораторы сгустили краски.
 Мы все хорошие, милые и умные, и лично ее, Машеньку, мелочи быта не волнуют. 
Настоящую тревогу ей внушает лишь необъяснимая ссора двух очень уважаемых ею 
людей. Археология открывает людям прошлое, музыка заставляет любить настоящее, 
и обе эти отрасли человеческой культуры имеют право на будущее. А посему Игорь 
Тарасович и Лев Иванович должны немедленно протянуть друг другу руки.
Игорь Тарасович, не выпуская изо рта трубку, проворчал, что человек, обозвавший 
его динозавром, не может рассчитывать на признательность и доверие. Лев 
Иванович погладил брюшко и, глядя в пространство, с вызовом сказал, что он тоже 
не забудет сравнения с барабаном, обтянутым ослиной кожей. «С пустым барабаном»,
 – уточнил Игорь Тарасович, спокойно поглаживая бородку.
Лев Иванович запетушился и раскрыл рот, чтобы достойно ответить своему 
оппоненту, но мы хором пристыдили противников и разошлись по домам.



УТРЕННИЕ УЛЫБКИ

Я проснулся в восемь, сбросил с постели Шницеля и начал соображать, что делать. 
Антон храпел, с головой укрывшись одеялом. Я не пожалел времени, со всех сторон 
хорошенько пришил одеяло к простыне и вышел во двор. На скамейке, сладко зевая, 
сидел Лев Иванович. Мы обменялись приветствиями и в совместном коммюнике 
выразили удовлетворение по поводу вполне нормального сна.
– Я спал девять часов! – похвастался Лев Иванович. – И спал бы еще больше, если 
бы не возмутительное происшествие. Полчаса назад в окно нашей комнаты влетела 
насмерть перепуганная курица и так закудахтала, словно ее живьем сажали на 
вертел. Как по-вашему, кто это сделал?
Я дипломатично заметил, что курица могла действовать и по своей инициативе, но 
профессору эта версия не понравилась. По его мнению, на такой подлый поступок 
способен только коллега Ладья, «человек, как вы заметили, несерьезный, не 
правда ли?». Лев Иванович отмахнулся от моих возражений и привстал: к берегу 
легкой и грациозной походкой шла Машенька.
Профессор почмокал губами и мечтательно продекламировал:


Я вижу берег очарованный
И очарованную даль…


– Что ты видишь, Левушка? – сухо спросила Ксения Авдеевна, высовываясь из окна.
 – Чем ты очарован?
– Я тобой очарован, супруга моя! – на ходу перестроился Левушка. – Да, тобою, 
виденьем прекрасным!
– Подхалим! – сердито сказала Ксения Авдеевна. – Чем пялить на берег свои 
завидущие очи, спросил бы лучше у Миши, как доить Глюкозу. Забыл, что сегодня 
наша очередь?
– Да, да, – спохватился профессор. – Чем можно… э-э… завоевать симпатии этого 
животного?
Я охотно поделился своими знаниями и в порядке обмена опытом получил у супругов 
несколько ценных советов по работе на кухне, где нам с Антоном предстояло в 
этот день кухарничать под руководством Машеньки.
Мы оглянулись на гулкий топот: по тропинке из рощи бежали Зайчик и Игорь 
Тарасович. Метрах в пятидесяти от нас во дворе своего домика они остановились и 
начали избивать кулаками подвешенный к турнику мешок с опилками. Я подошел 
поближе.