люди, как и ты, из такой же плоти и крови, столь же сильно тоскующие по Родине. 
Но когда вы окажетесь вместе, вам будет легче.
Будь благословенна, кают-компания полярной станции! Ты питаешь тела и врачуешь 
души, ты животворная влага, не дающая засохнуть вырванному с корнем дереву, ты 
философский камень, превращающий мрачного пессимиста в бесшабашного шутника.
Я где-то читал про полярную станцию будущего, обитатели которой нажимают кнопку 
и получают в свои комнаты обеды, завтраки и ужины. Одумайтесь, несчастные 
слепцы, ваши кнопки – от лукавого! Надевайте унты и каэшки и бегите сломя 
голову искать общество себе подобных, ибо полярник без коллектива 
противоестествен, как запертая в клетке птица.
Кают-компания – это не столовая и не клуб, этонечто большее и высшее. Это 
исповедальня, ритуальный храм, павильон для игр, арена всевозможных розыгрышей 
и биржа обмена новостями. Кают-компания – вечный источник бодрости, в который 
входишь усталым и размагниченным, а выходишь свежим и бурлящим, как прошедшая 
через сатуратор вода.
Если полярник за год не полюбил свою кают-компанию, если, вернувшись домой, он 
не поминает её добрым словом и тайком по ней не вздыхает, значит, профессию он 
выбрал неправильно. Потому что нельзя просто любить высокие широты – прежде 
всего нужно любить людей, с которыми вместе мёрзнешь и греешься, рискуешь 
жизнью и радуешься, тоскуешь по дому и переживаешь незабываемые мгновения 
возвращения.
Кают-компания Мирного погребена под сотнями тонн снега. Построенная 
четырнадцать лет назад на поверхности, она с каждым: годом погружалась вниз на 
полметра, и теперь уже нужно спуститься по двум лестничным пролётам, чтобы 
попасть в зал, украшенный частоколом подпорок. Здесь стоят обеденные столы, 
которые по субботам выстраиваются в банкетные линии, тут и кухня, на которой 
хозяйничает самый популярный в Антарктиде повар Виктор Михайлович Евграфов, 
участник шести экспедиций. По вечерам здесь играют в бильярд, забивают «козла» 
и смотрят кино. Карт в Мирном нет. Полярники говорят, что любой, даже самый 
крепкий, коллектив могут разрушить карты и женщины. Антарктида – мужской 
континент, а карты Гербович раз и навсегда лишил права гражданства. Но если без 
карт полярники не скучают, то жены занимают почётное место в их мыслях и 
разговорах.
– Ночью, – трогательно рассказывает отзывчивым друзьям их сосед по столу, – я 
услышал Наташин голос: «Коля!» Открыл глаза…
– …а у постели, – подхватывает приятель, – стоит начальник отряда и нежно 
воркует: «Долго будешь дрыхнуть? Вставай, снег расчищать пора!»
Женская тема – любимая и бесконечная.
– И вот Пашка за два дня до ухода «Оби» познакомился, с ходу влюбился и сделал 
предложение. А по правилам не расписывают – выдержите, мол, месячный 
испытательный срок. Начальник экспедиции тогда написал ходатайство и по 
спецразрешению Пашку с той особой поженили. Всю последнюю ночь праздновали 
свадьбу, только под утро Пашка спохватился, что не успевает со своей молодой 
это… поговорить на личные темы. Утром «Обь» ушла, молодая помахала с причала 
платочком, и Пашка отправился на год покорять Антарктиду. Весь год изнывал от 
любви, чуть не половину суточных на радиограммы перевёл, и вот наконец 
возвращается домой. Смотрит на причал – не узнает свою нежно любимую! 
Фотокарточку захватить забыл, помнит только, что беленькая, курносенькая и 
стриженная под овечку и что пальто с лисой! Но ведь уходил-то он поздней осенью,
 а вернулся весной! И она теперь другая, и у него портрет не тот – свежей 
бородой причал подметает. Выбрал одну, вроде похожа, и тактично опрашивает: 
«Как вас, тысячу раз извините, кличут по имени?» – «Люба». – «Дорогая!» – 
завопил Паша и полез целоваться. Получил по портрету – не та Люба. Когда уже 
все разошлись – нашёл…



Готовимся к походу

О жёнах в Антарктиде – только хорошее. Даже те полярники, которым супружеская 
жизнь принесла не одни радости, после долгих раздумий прощают жёнам их реальные 
и выдуманные недостатки. «Очищаемся и влюбляемся заново», – как говорил на 
Востоке Василий Семёнович Сидоров.
На станции Новолазаревская однажды произошла такая история. На тумбочке у 
постели механика-водителя Б. стояла фотокарточка женщины. В комнату вошёл один 
из сезонников, помогавших строить станцию, и, не потрудившись узнать, кто 
изображён на снимке, отозвался о женщине с грубым цинизмом. Не тратя времени на 
объяснения, механик-водитель избил хама. Тот побежал жаловаться начальнику 
станции Гербовичу. Драка – чрезвычайное происшествие на полярной станции! 
Владислав Иосифович разобрался в ситуации и сказал пострадавшему:
– Как начальник, я не одобряю поступка Б. Но на его месте я поступил бы точно 
так же.
– Я ведь не знал, что это его жена!
– Могли спросить. Но даже это вас не извиняет.
– Буду жаловаться!
– Пожалуйста. Можем хоть сейчас собрать коллектив. Не думаю, что это принесёт 
вам большое удовлетворение.
Пострадавший подумал – и предпочёл извиниться. Но всё равно отношение к нему на 
станции было такое, что он рад был скорое её покинуть.
Кают-компания гудит, за каждым столом – своё.