Много тяжёлых испытаний перенёс он во время этого дрейфа, именно тогда он 
закалил свой характер полярника и окончательно убедился в том, что дорогу 
выбрал правильно.
От Василия Семёновича Сидорова, который дрейфовал на этой льдине вместе с 
Гербовичем, я услышал както одну удивительную историю. Я попросил Владислава 
Иосифовича рассказать её подробнее.
На льдине жил пёс по кличке Профессор. Видимо, в жизни ему не повезло, он 
сталкивался о людьми, которые сделали все возможное, чтобы собака перестала 
уважать человека. Профессор был очень сильным, но нелюдимым псом, гладить себя 
он не позволял: наверное, помнил, как ласкающая рука неожиданно больно его 
ударила. И лишь к метеорологу Гербовичу он привязался – быть может, впервые в 
своей не очень весёлой жизни. Он ходил с ним на метеоплощадку, сопровождал во 
всех прогулках по лагерю, спал в тамбуре его домика и ревновал ко всем 
посягавшим на время и внимание хозяина.
Больше никого Профессор к себе не подпускал. Впрочем, никто и не пытался с ним 
сблизиться: все знали, что этот странный пёс не только не принимает ласки, но и 
может укусить. Лётчиков, которые бывали на станции, Гербович ставил об этом в 
известность и просил не обращать внимания на Профессора. Но один лётчик 
пропустил предостережения мимо ушей. Он слишком настойчиво пытался добиться 
расположения строптивой собаки, и Профессор рванул его еа руку.
Тогда начальник станции приказал пристрелить собаку. Гербович ручался, что пёс 
никого не тронет, если его оставят в покое, но начальник стоял на своём – он не 
любил отменять приказы.
– Да, я так сказал, – подтвердил мне Гербович, когда я спросил его, 
действительно ли им была произнесена такая фраза. – Сознаю, что не имел права 
этого говорить, но что было – то было. Я сказал: «Если кто пристрелит собаку – 
я пристрелю его».
Это уже было ЧП. Начальник станции мог сурово расправиться с Гербовичем и был 
бы по-своему прав. Но, к чести начальника, он понял, что есть в жизни такие 
случаи, когда лучше всего не идти напролом. И больше не настаивал на том, чтобы 
убить Профессора, но приказал его вывезти. Этого приказа Гербович ослушаться не 
мог. Он добился главного: Профессор остался жить. Пёс убегал, никому не давался,
 и Гербович вынужден был сам погрузить его в самолёт и отправить на станцию 
Нагурского, на Землю Франца-Иосифа.
Через несколько месяцев на СП-4 прилетели корреспонденты. Она рассказали, что 
на станции Нагурского появилась какая-то одичавшая собака. Людям она не даётся, 
бродит вокруг лагеря и питается отбросами, даже на камбуз её не заманишь. Все 
махнули на неё рукой, пусть живёт одна, раз так хочет.
Гербович сразу понял, что это за собака, и с того дня мечтал об одном: найти 
Профессора и увезти его в Ленинград. И по окончании дрейфа Гербович попал на 
станцию Нагурского. Ему подтвердили: да, такая собака здесь есть, но лучше с 
ней не связываться, она совершенно дикая и может искусать. Гербович бросился 
искать пса, стал окликать его – и вдруг из-за сугроба к нему с неистовым визгом 
бросился на грудь до невозможности исхудалый и грязный Профессор.
Жители полярной станции глазам своим не верили: собака, которой они боялись 
едва ли не больше медведей, оказалась нежнее заласканного щенка. А Профессор 
совсем потерялся от счастья. Он ни на шаг не отходил от хозяина, которого так 
нелепо потерял и так неожиданво обрёл вновь. Когда Гербович куда-либо заходил. 
Профессор бегал у дверей, изнывая от беспокойства. Спал он у самой кровати 
хозяина, положив на всякий случай лапы на унты. Весь свой неизрасходованный 
запас любви и нежности пёс щедро расходовал на одного человека. Счастью 
Профессора не было предела, и не менее счастливый Гербович уже готов был 
отправиться с ним вместе в Ленинград, когда прилетевший на остров ученыйзоолог 
высказал Владиславу Иосифовичу одну горькую истину. Профессор – ездовая собака, 
рождённая на льдине, и цивилизация его убьёт: таких впечатлений, как обилие 
людей и быстроходный транспорт, он не вынесет. В первые же дни он либо 
взбесится, либо погибнет под колёсами грузовика… И если Гербович хочет, чтобы 
собака продолжала жить, чтобы она не подвергла опасности близких ему людей, 
Профессор должен остаться на Севере.
И сердце Гербовича второй раз обливалось кровью. Профессор что-то понял, он 
прижимался к ногам хозяина и жалобно скулил. Особенно забеспокоился он на 
взлётно-посадочной полосе. В дверь самолёта он пытался прыгнуть вслед за 
хозяином, а когда самолёт двинулся по полосе, пёс долго мчался за ним, струя от 
винтов его отбрасывала, но он падал, вставал и вновь мчался, пока машина не 
взмыла в воздух…
Потом Гербович узнал, что Профессор всё-таки примирился с жизнью. Человек, 
которому он позволил себя кормить, оказался тоже метеорологом, как и прежний 
хозяин, с которым Профессор расстался навсегда. Понемногу он привык к этому 
человеку, ходил с ним на метеоплощадку на сроки и стал отличным «медвежатником».
 Его фотография попала даже на страницы журнала «Советский Союз».
История с Профессором, пожалуй, единственная в своём роде, обычно между 
полярниками и собаками устанавливается полное взаимопонимание. Полярники очень 
любят своих собак, ласкают их и закармливают сверх всякой меры и никому не 
прощают плохого к ним отношения.
В одной из предыдущих экспедиций Волосана кто-то ударил в ухо, и с тех пор пёс 
плохо слышит. На редкость везуч был этот человек: он остался неизвестным. плохо 
провёл бы он зимовку, узнай товарищи его имя.
Рюрик Максимович Галкин рассказал мне такой случай. На станции СП-11 один 
полярник, назовём его М., застрелил собаку, которая его невзлюбила. М. долго 
отпирался, но улики были неопровержимы, и он сознался. И его подвергли самому