ужаснулся и несколько дней не снимал с головы кепчонку, что дало мощный толчок 
фольклорному творчеству и в конце концов породило афоризм:
– Даже короной не закроешь лысину!
Третий иа группы геохимиков, Иван Васильевич Терехов, был много старше своих 
молодых коллег: он воевал уже тогда, когда они не начали ходить в школу. Бывший 
моряк-подводник давно забыл, что такое зарядка, отрастил небольшой, но 
упитанный живот и три льготных дня пластом пролежал в постели, не в силах 
поднять голову. А потом – морская косточка всё-таки! – переломил себя и мог 
дать фору кому угодно.
Магнитолог Владимир Николаевич Баранов, высокий и тощий, как Дон-Кихот, был 
самым старшим из нас. Ветеран-восточник, он с достоинством отстрадал положенное 
время и без дальнейших проволочек принял у Коли Валюшкина своё знакомое до 
последнего винтика хозяйство.
Георгий Соловьёв, молодой инженер и коллега Тимофеича по Кировскому заводу, 
тоже не вышел из нормы. Отдышавшись, он стал одним из главных действующих лиц 
сначала на строительных площадках, а потом у буровой вышки.
А дело на станции затевалось большое. Сидоров, с именем которого связывалось не 
только создание Востока, но и его последующая реконструкция, решил построить 
новую дизельную электростанцию, буровую вышку и несколько балков. Колоссальный 
объём работ для небольшого коллектива! Строительство могло вестись лишь в 
летний период, до марта и его морозов: при температуре минус семьдесят градусов 
и ниже гвоздь не входит в доску, как положено уважающему себя гвоздю, а 
раскалывает её, словно она стеклянная. Значит, у строителей имеются в запасе 
всего два рабочих месяца, а ещё точнее – дней сорок, так как часть января уже 
пропала из-за акклиматизации, а в начале третьей декады февраля улетят 
последние сезонники (часть которых ещё в Мирном из-за нелётной погоды).
На Востоке наверняка были начальники, не уступающие Василию Семёновичу по 
человеческим качествам. Были и всеобщие любимцы – такие, как Александр Никитич 
Артемьев. Но по своей неиссякаемой энергии и железной организаторской хватке 
равных себе Сидоров не имел – таково общее мнение бывалых полярников. Наверное, 
поэтому и происходили такие совпадения: строился Восток тогда, когда 
начальником был Сидоров.
Я уже говорвл, что Василий Семёнович тяжело переживал свой временный выход из 
строя. Но даже в самые кризисные дни, когда только баллон с кислородом и каждые 
два часа заполняемый шприц поддерживали его силы, начальник станции не выпускал 
из рук бразды правления. Осуществлять принцип «От каждого по способностям» 
Семеныч, сам беззаветный работяга, был великий мастер!
На Востоке солнышко, летняя жара – хоть раздевайся и загорай: минус двадцать 
пять, а на трассе – непогода. Сегодня самолётов не будет, и зря мы с Тимофеичем 
снова гоняли с утра тягач в оба конца.
– Лётчики разузнали, кто укатывал полосу, и теперь боятся лететь! – подшучивали 
ребята.
– Полосу хоть в музей под стекло! – защищал своего ученика Тимофеич.
Но у меня и без того хорошее настроение – вырвался всё-таки на свежий воздух. И 
вообще сегодня удачный день. Во время завтрака Ельсиновский и Арнаутов затеяли 
весёлую перебранку, совершенно забыв о том, что каждое слово тщательно 
взвешивается и оценивается дежурным. Они наговорили столько, что по 
справедливости должны были бы мыть посуду до конца жизни, но я по доброте 
душевной ограничился лишь минимальным взысканием – утренней приборкой: акт 
милосердия, восхитивший всех свидетелей. Итак, после завтрака за меня мыли 
посуду Валерий и Гена, а я укатывал полосу.
За обедом удача продолжала стучаться в мою дверь. Гера Флоридов, черпая из 
кастрюли горячий борщ, опорожнил половник частично в свою тарелку, частично на 
штаны Коли Валюшкина. Восклицание, которое при этом издал Коля, дорого ему 
обошлось. Таким образом, после обеда за меня мыл посуду Валюшкин, а я работал 
на стройплощадке.
Строчка в блокноте: «9 января – монтаж домика. Внёс решающий вклад». Попробую 
расшифровать эту короткую, но ёмкую запись.
Домик монтируется на санных полозьях и потом перетаскивается тягачом в 
намеченное место. Благодаря такой манёвренности можно из нескольких домиков 
сооружать разные архитектурные ансамбли: располагать строения полукругом, 
ромбом – как взбредёт в голову. Возможности, которые и не снились столичным 
архитекторам! Внешне домик – компактная дача, внутри – одна комнатушка площадью 
чуть более десяти квадратных метров, без прихожей, ванной, встроенной мебели и 
телевизора, с прочими удобствами во дворе. Отапливается комнатушка аккуратной 
печуркой, освещается электричеством. Тепло, светло и мухи не кусают – насчёт 
мух это совершенно точно, на Востоке их нет.
Монтаж домика – дело на редкость нехитрое. Обитые с торцов войлочными 
прокладками панели подгоняют друг к другу, скрепляют их металлическими стяжками 
– и стены готовы. Три панели сверху – вот вам и крыша. Раз, два, три – прибиты 
оконные рамы; четыре, пять – дверные ручки. Теперь бы разбить об угол на 
счастье бутылку шампанского, но жалко – лучше выпить самим.
Если, однако, обратиться к практике, к «вечнозелёному дереву жизни», то вместо 
«раз, два, три» получается (девятьсот девяносто восемь, девять, тысяча». 
«Дубинушку» во время работы здесь не запоёшь. Перетащил на несколько шагов 
панель – отдохни, крутанул ключом гайку – уйми сердцебиение. Если на Луне 
предметы весят в шесть раз легче, то на Востоке наоборот. Словно ты не гвоздь 
молотком забиваешь, а сваю – кувалдой.
Теперь, когда вы уже представляете себе, что такое монтаж домика, перехожу к 
своему решающему вкладу.