– Юрий Яковлевич, – обратился Освальд к радисту, – расскажи непосвященным, как 
ты около Рубини морские ванны принимал, а потом в этом доме обсыхал и 
отогревался… Смотри, а какой-то хулиган в твоем доме окно высадил. Зайдем?

Я думал, Освальд шутит, но Юрий Яковлевич подтвердил: да, принимал ванны. В 
1977 году «Аннушка», на которой он летал радистом, произвела посадку в бухте 
Тихой – ив несколько минут ушла под лед. Экипаж благополучно выбрался, и 
аварийную радиостанцию успели вытащить; Юрий Яковлевич сообщил на базу о том, 
что произошло, и за экипажем на исходе суток прилетел вертолет. А в ожидании 
выручки экипаж и отогревался в домике, куда мы вслед за Освальдом направились. 
Полярный детектив! Оконное стекло, судя по тому, что помещение не занесено 
снегом, выбито совсем недавно, а на полу следы крови. Медведь? Так зачем ему 
вылезать из окна, если дверь открыта? Или он здесь пировал? Но следов пиршества 
не видно. Словом, мы терялись в догадках
[11]
.

Из бухты Тихой мы полетели к мысу Флора – одному из главных опорных пунктов 
экспедиций, пытавшихся исследовать Землю Франца-Иосифа. Помните, я упоминал о 
невероятных случаях, происшедших на архипелаге? Сейчас я о них расскажу, а вы 
судите сами, есть в них элемент чудесного или нет.
Первый случай произошел в 1896 году с Фритьофом Нансеном, во время знаменитого 
дрейфа его вмерзшего в лед «Фрама». Весной того года, изучив линию дрейфа, 
Нансен пришел к выводу, что «Фрам» явно проносит мимо полюса, а раз так, к 
полюсу нужно идти пешком. Выбрав себе в напарники стойкого Иогансена, Нансен 
отправился в семисоткилометровый поход, но из-за крайне тяжелых ледовых условий 
вынужден был отказаться от своей мечты. С полпути пришлось возвращаться, но уже 
не на «Фрам», который вынесло далеко на запад, а к Земле Франца-Иосифа. Все 
дальнейшее – сюжет для приключенческого романа: очень трудная восьмимесячная 
зимовка вдвоем на одном из островков архипелага – в хижине из камней и моржовых 
шкур, затем, с появлением солнца, поход к южной оконечности архипелага, 
опаснейший поход со множеством приключений, среди которых и нападение моржей, и 
купание в ледяной воде, и, казалось бы, неминуемая потеря всего продовольствия 
и снаряжения… Но все это описал сам Нансен в книге «“Фрам” во льдах», и я 
приведу лишь концовку. Подойдя к мысу Флора, Нансен и Иогансен не поверили 
своим ушам – лает собака! Поверили, когда увидели ее хозяина, руководителя 
английской экспедиции Джексона, который приютил отважных путешественников и на 
своем корабле отправил на родину.
Ну, каково совпадение обстоятельств?
Теперь еще один случай, тоже происшедший на мысе Флора.
Через несколько месяцев после того как Георгий Седов с двумя спутниками ушел к 
полюсу, «Святой Фока» из бухты Тихая отправился к мысу Флора. И вот когда 
корабль подходил к берегу, заменивший Седова на капитанской должности Пинегин 
увидел человека. Это был Альбанов, штурман «Святой Анны», которая под 
командованием Брусилова пыталась пройти Северным морским путем в Тихий океан. 
Когда «Святая Анна» была зажата льдами и стала дрейфовать, Альбанов с 
несколькими матросами с разрешения Брусилова отправился к Земле Франца-Иосифа, 
где после долгих приключений оказался на мысе Флора – в тот день и час, когда 
туда подходил «Святой Фока».
Теперь понимаете, почему мыс Флора вызывает у полярников какие-то суеверные 
чувства?
Оттуда мы полетели к острову Рудольфа, самой северной, наиболее близкой к 
полюсу территории нашей страны. Наконец-то небо очистилось, под ослепительными 
лучами заиграли краски, и я, сидя на месте бортмеханика, любовался сказочно 
прекрасным зрелищем.
Землю Франца-Иосифа называют и «маленькой Антарктидой» – видимо, из-за ледяных 
куполов, нахлобученных шапками почти на каждый из ее островов. Мне это 
сравнение точным не показалось. Антарктида подавляет своей грандиозностью, 
гигантскими айсбергами, каких больше нигде не увидишь, бездонными ледниковыми 
трещинами и куполом столь чудовищных размеров, что человеческий глаз охватить 
его не в состоянии.
ЗФИ грандиозностью отнюдь не подавляет: и айсберги здесь небольшие, и купола по 
сравнению с антарктическими карликовые; но чередование проливов и множества 
островков, да еще птицы, тюлени, медведи, в панике убегающие от вертолета, – 
все это совершенно самостоятельная и не нуждающаяся в сравнениях чарующая 
природа. И можно было бы просто сидеть и молча любоваться, если бы через каждые 
пять минут Освальд, знаток ЗФИ, не показывал на стелы в память погибших моряков,
 полярников и летчиков, на берега островов, где находили приют их отважные 
путешественники… Вот здесь разбился самолет Чухновского, который принимал 
участие в поисках Леваневского, здесь врезался в купол ИЛ-14, там полвека назад 
погибала экспедиция…
Земля Франца-Иосифа, этот прекрасный уголок Земли, – кладбище разбитых надежд, 
кораблей и самолетов…
На острове Рудольфа, где-то на мысе Аук, находится могила Георгия Седова; 
несколько поколений полярников пытались ее отыскать, но тщетно; по словам двух 
его спутников, они завернули тело во флаг, который Седов мечтал водрузить на 
полюсе. Одна из загадок богатой на трагедии Арктики – смерть Седова и его 
захоронение… В память о легендарном герое в бухте Тихая стоит крест, 
поставленный более семидесяти лет назад; Валентина Кузнецова как-то поделилась, 
что «Метелица» мечтает о всенародной подписке на мемориалы Седова – в бухте