«прыгает» на вертолетах, с двумя сменными экипажами.
– Первичными посадками больше восторгаться не будете, – не без иронии поведал 
Лукин. – На вертолете все проще, хотя бывают и любопытные ситуации. С 
командирами экипажей нам повезло – великолепнейшие асы. Юрий Александрович 
Реймеров, с которым вы сейчас будете знакомиться, и Владимир Глебович Освальд. 
Работать с ними легко и приятно, полное взаимопонимание. Как, впрочем, и с 
моими ребятами. Ершистые и самоуверенные, пока что не очень битые – бога за 
бороду хватают, но поживете с нами и убедитесь, что они «хорошие и разные», к 
тому же отличные океанологи, из тех, кто предпочитает делать науку в Арктике, а 
не в библиотеках… А вот и наш МИ-8.

От гостиницы до ВПП меньше километра, но встречный ветер… Тоже одна из загадок 
Арктики: где бы я ни был, куда бы ни направлялся – ветер всегда встречный
[10]
. Проклинать его, однако, ни в коем случае нельзя: услышит ругань по своему 
адресу и тут же начнет набирать силу, пока не перейдет в ураганный – проверено. 
Зато Подрядчикову и Чукову ветер, наверное, в помощь – если за сотню километров 
от Среднего он дует в том же направлении.

С утра походники не выходили у меня из головы: ледовые разведчики сообщили, что 
обстановка в районе между Северной Землей и островом Ушакова изменилась к 
худшему, идет сильное торошение, появилось много обширных разводий. А ведь в 
случае чего походникам, кроме Лукина, никто не поможет, его вертолет на Среднем 
единственный… Но делиться этой мыслью я с Валерием не решился – не накаркать бы,
 летное время у него расписано по часам, программа у экспедиции 
сверхнапряженная.

Замечательная машина – вертолет, но из-за чудовищного грохота и вибрации я не 
очень к нему расположен: приходится надевать шумозащитные наушники, 
разговаривать почти невозможно, повернуться негде, всю дорогу тебя трясет, как 
припадочного. То ли дело – незабвенный ЛИ-2 или хотя бы ИЛ-14 (который скоро 
тоже увидишь разве что на пьедестале)…
Но и преимущества перед самолетом – колоссальные. Пусть скорость не та и радиус 
действия коротковат, зато летай хоть впритирку с поверхностью, зависай, садись 
где хочешь – сказочная машина, не зря ее идея родилась в гениальной голове 
Леонардо да Винчи. Как жаль только, что он забыл на своем знаменитом рисунке 
указать, как устранить шум и вибрацию.
В прошлом мне довелось трястись в вертолете лишь однажды, зато при 
обстоятельствах, которые надолго запомнились. Перед выходом «Оби» из Мирного в 
Молодежную была получена радиограмма: японский ледокол «Фудзи» попал в тяжелые 
льды, потерял лопасти правого винта и намертво застрял. Редкостное совпадение: 
как сегодня Подрядчиков и Чуков могли рассчитывать лишь на помощь Лукина, так и 
у «Фудзи» была одна надежда на «Обь» – ни одного другого корабля на расстоянии 
трех-четырех тысяч миль в Антарктике не было. Мы на самом полном с неделю шли к 
«Фудзи», увидели его наконец и – двое суток не могли пробиться через 
восьмимильную полосу железобетонных паковых льдов. Тогда с «Фудзи» прилетел 
вертолет, и капитан «Оби» Эдуард Куприн взял меня с собой на ледовую разведку. 
К сожалению, результаты ее были сплошь отрицательные, но рекомендации, которые 
Куприн дал своему японскому коллеге, помогли «Фудзи» благополучно выбраться из 
ловушки. Для меня же, кроме понятных впечатлений, этот первый полет запомнился 
и тем, что я на несколько часов оглох и, придя в себя, торжественно поклялся не 
приближаться отныне к вертолету на пушечный выстрел. Ну а чего стоят такого 
рода клятвы, каждый из нас знает по себе.
До острова Ушакова, через который должны были пройти Подрядчиков и Чуков, было 
около двухсот восьмидесяти километров то сплошного, то битого или торошенного 
льда; особенно мощные нагромождения торосов начинались километрах в тридцати от 
острова – как раз по маршруту групп. Если обычно в полетах над Арктикой я 
любовался ее пейзажами, игрой красок и удивительно похожими на средневековые 
крепостные стены грядами торосов, то на сей раз эти картины производили совсем 
иное впечатление – тревожное, что ли. Трудно было себе представить, что по этим 
в клочья разорванным, вздыбившимся льдам могут пройти люди, значительная часть 
их маршрута казалась непреодолимой. На обратном пути Лукин и Реймеров решили 
обязательно разыскать хоть одну из групп – открытым текстом предупредить о 
трудности затеянного ими предприятия.
Остров Ушакова, затерянный в Карском море клочок суши с нахлобученной на нее 
ледяной шапкой купола, – идеальное место для человека, пожелавшего на какое-то 
время расстаться с цивилизацией. К подножию купола прилепилась крохотная 
полярная станция, ее коллектив – начальник, механик, радист, метеоролог; летом 
на денек подходит корабль со снабжением, в остальные времена года то ли 
случайно залетит, то ли проскочит мимо одинокий вертолет; из развлечений – 
книги, радио, собаки да медведи (развлечение сомнительное, отлично можно было 
бы без него обойтись). Для зимовки такие станции самые трудные, особенно если 
коллектив назначен волевым решением кадровика, а не подобран начальником. Хотя 
так получилось, что за месяц я побывал на станции три раза, рассказывать о ней 
не берусь: каждый визит длился меньше часа. В свое время, много лет назад я 
подумывал о том, чтобы пожить на такой станции хотя бы полгода, но идея не 
осуществилась, а жаль: нигде лучше настоящую Арктику не познаешь. Четверо 
мужчин на почти забытом богом и людьми клочке земли (какой там земли, лед да 
снег), столкновения характеров, полярная тоска, ночные размышления в 
одиночестве, отчаяние и просветление, мечтания и жестокая реальность – разве не