поддержкой Кожухова. Можешь сам у него спросить, а можешь и мне поверить: если 
откажешься писать, будешь с завтрашнего дня откомандирован на вещевой склад для 
инвентаризации портянок.
– Ведьма ты рыжая!
– Да, я ведьма, – охотно согласилась Ольга, – и могу отлупить тебя метлой. 
Садись и пиши: случаи, фрагменты, детали – всё, что бог на душу положит. Но 
если предпочитаешь пересчитывать портянки…
– Разве что фрагменты… – трусливо отступил я.
– Конечно, фрагменты, – обрадовалась Ольга.
Уже потом, когда я закончил, эта ведьма призналась, что ни о чём с Кожуховым не 
договаривалась – взяла на пушку!

Мы, пожарные, любим вспоминать про чудеса. Пожар, в ходе тушения которого не 
произошло ничего необычного, мы быстро забываем, а если о нём спрашивают, не 
знаем, о чем и говорить – обыкновенный пожар. А вот когда случается чудо – у 
всех глаза горят и языки развязываются: один только Дед может полдня подряд 
рассказывать самые невероятные, но – хотите верьте, хотите проверьте – имевшие 
место истории.
Я бы дал такое определение: чудо есть сказочно необыкновенное событие, которое 
произошло с тобой только потому, что ты родился под счастливой звездой. Или 
так: чудо есть такая штука, в которую никто не верит, но о которой каждый 
мечтает.
Когда человеку бывает хорошо, он и без чудес обойдётся. Нам же хорошо бывает 
редко – разве что в отпуске, когда плещешься в море за тысячу километров от 
родной управы (так мы называем УПО), а вот плохо бывает часто, иной раз так, 
что только о чуде и мечтаешь. Подполковник Чепурин любит говорить: «Потерял 
надежду – верь в чудо». А раз начальник приказывает, мы и верим.
В нашей компании чудеса обычно случаются с Васей и Лёшей. Приезжаем как-то на 
пожар, выскакиваем из машины, и Вася указует перстом: «Штаб будет здесь!» И тут 
же в сантиметре от Васиной каски проносится и врезается в землю ведерный 
самовар. «Штаба здесь не будет!» – мгновенно реагирует Вася.
А совсем недавно горел огромный склад. Вася и Лёша со звеном забрались на крышу,
 а кровля под Лёшей провалилась и он полетел в самый очаг. Снимать каску, 
склонять голову и шептать «прощай, друг» у нас в таких случаях не принято: 
друга нужно спасать. Вася опустил вниз трёхколенку, велел себя поливать, полез 
в пекло – нет Лёши! Вот тут уже не выдержал, с ревом наверх поднялся, с 
кровавым стоном: «Лёша, Лёша…» А Лёша тут как тут: «Звали? Случилось чего?» 
Пока Вася стоял с разинутой пастью, Лёша доложил, что упал он не на бетонный 
пол, а на мешки с удобрениями, выпрыгнул из огня, как пингвин из воды, 
проскочил через пролом в стене и поднялся на крышу. Думаете, Вася бросился 
другу на шею и омочил ему грудь горячей братской слезой? Ничего подобного! 
Рявкнул, да так, что за два километра вороны с деревьев посыпались: «Какого 
чёрта, там-там, там, проваливаешься без разрешения?!» И смех и грех…
Таких чудес я могу вам поведать с добрый десяток, но все они случались на 
разных пожарах, даже два чуда на одном – не припомню. А вот Большой Пожар 
потому и вкипел в намять, что чудес там было навалом. И одно из главных, самых 
необыкновенных – как это Ольге удалось, во-первых, пробежать из выставочного 
зала в киностудию, и, во-вторых, сделать это буквально за минуту до загорания 
фильмотеки.
Потом, когда мы как следует изучили и воссоздали мысленно обстановку – пламя в 
лифтовом холле и коридоре, дым, температуру – по всем канонам получалось, что 
выйти живой из этого ада Ольга не могла. Огонь, что ли, перед ней расступился, 
ядовитый дым в озонированный воздух превратился? Ну, такие чудеса бывают только 
в сказке. Облилась водой? Так та испарилась в две-три секунды. Быстро бежала? 
Так огонь ещё быстрее. Одним словом, в живых Ольга осталась не по правилам, 
«жульнически», как булгаковский кот Бегемот. Если бы свидетели не подтвердили, 
что Ольга находилась вместе с ними в выставочном зале, никто бы в такое 
приключение не поверил: сказали бы, как судья Деду, что причудилось. Лично я 
твёрдо уверен, что лифтовой холл и коридор Ольга пролетела на метле, как это на 
её месте сделала бы любая другая ведьма.
Ну, и второе: буквально через минуту после того, как она проскочила в студию, 
полыхнула фильмотека (это сотни три фильмов!) и в коридор вырвалось такое пламя,
 какое увидишь разве что при нефтяном пожаре.
Кто скажет, что не чудо?

Наверное, нет такого неудачника, которому не позавидовал бы другой, ещё больший 
неудачник. Я знаю людей, которые даже мне завидуют, мне – феноменальному 
неудачнику! Это только Лиза считает меня везунчиком – потому, что я на ней 
женился. Лизу, в самом деле, я заполучил не без труда, что даёт ей законное 
право напоминать о дарованном ею счастье и упрекать за недостаточное внимание к 
её особе – участь всех без исключения мужей. Зато у Лизы есть одно отличнейшее 
качество: она так любит читать, что стоит ей подсунуть интересную книжку – и я 
свободен как воробей. Тому, что я больше месяца безвылазно торчу у Нестеровых, 
мы обязаны Ольге, которая раздобыла для Лизы всю серию «Проклятые короли». У 
Славы, к примеру, дела обстоят куда хуже: живёт он вместе с тёщей, которая 
немалую свою энергию тратит на то, чтобы по десять раз на дню уточнять 
местопребывание зятя во времени и пространстве. Вечера не проходит, чтобы тёща 
не позвонила Нестеровым и металлическим голосом не напомнила Славе, что если 
ему некогда общаться со своей женой, то у других мужчин такое время найдётся. И 
Слава, терзаясь, плетётся домой. Зато, в отличие от меня, он ухожен, кормлен и