спускались сами – чёрные от дыма, обессиленные от пережитого, иные, наоборот, 
до крайности возбуждённые; в лифтовом холле четвёртого этажа уже был развёрнут 
медпункт, там работали врачи из «Скорой». Между четвёртым и пятым я встретил 
Гулина, который выводил группу; я кивнул Лёше, он сменил Гулина, а тот коротко 
осветил обстановку: Дед тушит на пятом правое крыло, дошёл до задымленной 
радиорубки, а на левом крыле горит вовсю, нужна помощь. Я по радиостанции 
приказал Рагозину дать Гулину дополнительное отделение, а со своим звеном, да 
ещё Лёша прибежал, стал пробиваться на шестой.

Несколько слов о Лёше Рудакове, поскольку в дальнейшем повествовании он играет 
важную роль.
В пожарной охране Лёша появился после демобилизации и тут же получил прозвище 
Недомерок – видимо, потому, что вымахал под два метра и имел кулаки, 
напоминавшие средних размеров арбузы. Шесть лет назад ему было двадцать два 
года, но с тех пор он нисколько не изменился: такой же доверчивый и добродушный,
 свято верящий в высокое предназначение своего начальства и фанатично преданный 
идеалам пожарной охраны человек. Когда он женится – а Лёша уверен, что этого 
никогда не случится, поскольку на его широченном скуластом лице совсем 
затерялся крохотный, да ещё курносый девичий носик, – лучшего мужа и придумать 
невозможно. Добряк и первый силач города (двести раз подряд выжимает 
двухпудовую гирю!), Лёша сметлив, расторопен и свою должность связного считает 
самой завидной из всех должностей на свете. В деле я за ним, как за каменной 
стеной, я уже и считать бросил, сколько раз он меня выручал. Во всяком случае, 
дежурные по городу мне по-черному завидуют, а Кожухов, когда хочет меня 
наказать, грозится отобрать связного. Но Лёша никогда ни к кому не уйдёт: 
во-первых, он обожает Деда, к которому бегает советоваться по интимным вопросам,
 во-вторых, давно и тайно влюблён в Ольгу, а в-третьих, так же привязан ко мне, 
как я к нему. Лёша – мой талисман, я уверен, что с его уходом потерял бы силу и 
захирел.
Во всём этом, конечно, много шутки, но за семь с лишним лет мы с Лёшей прошли 
через многое, понимаем друг друга без лишних слов и беспредельно друг другу 
верим.
…Ремонт, будь он проклят! Потом начальство разберётся, кто в чём виноват, 
каждый получит по заслугам, но сейчас горят козлы, груда подготовленной к 
замене облицовки из пластика, лестничные перила…
В коридорах пятого этажа наверняка уже работают – газодымозащитники должны были 
пройти туда через окна… Уже работают, подтверждает Рагозин, с которым я держу 
связь по переносной радиостанции. Прежде чем пройти наверх, нам нужно протушить 
всю эту дрянь, это в первую очередь, иначе проскочишь – обратно не выбраться.
Магистральная линия протянута, рукава полны, за пару минут сбили пламя из трёх 
стволов и сквозь дым прорвались на шестой. Быстро зачернили потолок и стены, 
луч мощного группового фонаря – на лифт.
– Лёша, мигом!
Погорельцы, запомните и не забывайте, лифт – худшая из всех ловушек! В пожар 
управление лифтами быстро выходит из строя, а бывает и так, что кнопки вызова 
лифта самопроизвольно срабатывают именно на горящих этажах и дверцы 
распахиваются – выходите, пожалуйста, в самый огонь. Были такие случаи, были! 
Да и сами кабины с их облицовкой из красивого пластика отлично горят, 
превращаясь в ядовитый дым. Поэтому при виде лифта на пожаре у нас срабатывает 
рефлекс – немедленно проверить!
Несколькими ударами лёгкого лома Лёша разнёс полированные дверцы – нет лифта. Я 
подобрал и бросил вниз какую-то железяку – по стуку можно определить, есть ли 
внизу лифт, или его там нет.
У нас с Лёшей – переносные радиостанции «Днепр». «Днепр» включён, непрерывно 
работает на приём, и я в курсе всех боевых действий.
– Второй, я Седьмой, Второй, я Седьмой, потушил лифтовой холл на шестом этаже 
справа, начинаю проходить коридор, прошу срочно дополнительно два ствола Б, 
звено газодымозащитников…
– Седьмой, я Второй, вас понял, высылаю…
– Второй, я Четвёртый, выхожу слева на шестой этаж, слева! Не хватает рукавов, 
нужны ствольщики с рукавами, два ствольщика…
– Одиннадцатый, я Пятый, куда ты делся, где ты?
– Первый, я Пятый, мы с Восьмым пробиваемся в радиорубку, пришли звено 
газодымозащитников!
– Первый, я Второй, по центральной лестнице на шестой этаж идёт Десятый с двумя 
отделениями, как слышишь меня, приём!
Я отвечаю Рагозину, что начинаю пробиваться на седьмой этаж, приказываю помочь 
Четвёртому и Пятому… Я знаю, что Дима и без моего приказа всё сделает, я в нём 
уверен, Дима головы не потеряет, но пока что я ещё РТП и должен быть в курсе 
динамики развития и тушения пожара на всех участках. А на душе чуть спокойнее: 
наши лучшие тушилы, Чепурин и Головин, уже работают, силы прибывают непрерывно.
На лестничных маршах к седьмому этажу – снова козлы, обломки досок… Сунулись – 
температура адова…
– Поливайте нас, не жалейте!
Облитые с ног до головы, рванулись через пекло на седьмой. Пока ребята снизу 
тушили марши, мы с Лёшей влетели наверх, в лифтовой холл. Удача, да какая – не 
горит! Ремонтники, на сей раз спасибо им, земной поклон успели отодрать с пола 
плитку и со стен облицовку. Ко всем чертям полированные дверцы – вот он, лифт, 
а в нём трое плюс дым; все трое, двое мужчин и женщина, без сознания, вытащили, 
Лёша подхватил под мышки двоих, я женщину на плечи – и бегом вниз, а пламя по