Здравствуйте, рад вас видеть, Кирилл Иванович!
Петухов, который несколько часов назад хотел лишить меня выходного пособия, 
тоже чрезвычайно рад такой приятной встрече, на лекции («блестящей по форме и 
содержанию, дорогой Максим Васильевич!») я произвёл на него очень, очень 
благоприятное впечатление. Крепкое рукопожатие искренне расположенного ко мне 
человека. Иронический кивок в сторону Абдула – каков служака! Получил чьё-то 
липовое распоряжение и его, Петухова, задерживает! Его!
– Разве с милицией договоришься? – сочувствую я. – Параграф для них важнее 
всего, параграф! Им бумагу подавай, без бумаги они и министра не пропустят.
– Не пропущу! – угрожающе говорит Абдул. – Лавына!
– Он имеет в виду этот лавинный очаг, – доверительно говорю я. – Видите 
заснеженный склон, в полукилометре примерно? Оттуда раз пять-шесть за зиму 
сходит «золотая лавина», так мы её называем потому, что она заложена в смету на 
расчистку шоссе и обходится в копеечку. Но в пятилетнем плане предусмотрено на 
этом участке соорудить защитную галерею, и тогда сами увидите – никакого 
шлагбаума здесь больше не будет.
– Забавно, – смеётся Петухов, настороженно глядя на меня, «золотая лавина»! 
Хорошо, что вы приехали, а то мы с Еленой Дмитриевной и в самом деле могли бы 
здесь застрять, а она сегодня же должна быть в Краснодаре. (Судьба! Я с 
интересом смотрю на женщину, которой разбиваю личную жизнь, броская, кормленая 
дрянь с пустыми глазами). Будете в Москве, – он достаёт и вручает мне визитную 
карточку, – с удовольствием с вами повидаюсь. У вас машина есть?
– У Надежды Сергеевны, – я представляю Надю, – «Жигули».
– Очень приятно. – Петухов с поклоном протягивает Наде карточку. – Если могу 
быть полезным…
– Ещё как можете! – всовывается в разговор Гвоздь. – Двигатель барахлит.
– Никаких проблем, – любезно говорит Петухов. – К вашим услугам.
Надя благодарит и беспомощно смотрит то на меня, то на карточку, чувствуя, что 
сейчас, сию минуту, лишится упавшего с неба грандиозного блата. На мгновение у 
меня мелькает подлая мыслишка: «А, чёрт с ним, авось пронесёт!» – но с «золотой 
лавиной» шутки плохи, недавно она бульдозериста зацементировала в кабине.
– Итак, до встречи. – Петухов награждает меня новым рукопожатием и открывает 
дверцу. – Елена, садись. Поторо-питесь, сержант, мы спешим!
Абдул бросает на меня вопросительный взгляд.
– Видите ли, Кирилл Иванович, он без разрешения не имеет права.
– Так распорядитесь!
– Не могу. – Я сокрушённо развожу руками.
– Он не может, – поясняет Гвоздь.
– Помолчи! Я слишком дорожу вашей дружбой, чтобы подвергать вас и вашу жену 
(глазом не моргнул, собака!) такой опасности. Сейчас попробую вам объяснить: 
лавина – это масса снега, непроизвольно слетающая с крутого склона, сметающая 
со своего пути, разрушающая, уничтожа…
– Извините, нам некогда, – ледяным голосом прерывает меня Петухов. – Прикажите 
немедленно нас пропустить!
– Дело в том, – проникновенно говорю я, – что он меня не послушается. Абдул, 
положи руку на сердце и честно скажи: послушаешься?
– Конэшна, нэт! – обрадованно заявляет Абдул.
– Он над нами потешается, – нервно шепчет дама.
– Так пропустите вы нас или нет? – взрывается Петухов. – Предупреждаю, мы будем 
разговаривать в другом месте!
– Лучше в другом! – подхватываю я. – Приходите к нам с Еленой Дмитриевной на 
чашку чая, а, Кирилл Иваныч? Надя такие пироги печёт, что пальчики оближешь, а 
Гвоздь – это фамилия такая, не подумайте, его зовут Степан, Степа, – расскажет 
вам забавнейшую историю про горца, который ехал на ишаке в гости и…
Петухов с жутким треском захлопывает дверцу, разворачивается и гонит машину в 
Кушкол – снимать меня с работы. Я рву на части визитную карточку, швыряю 
обрывки в снег и затаптываю ногой. Малость отвёл душу, и на том спасибо.
– Чужой жена, – презрительно роняет Абдул. – Билет в самолёт размахивает под 
нос, падумаэшь, мадама! Не сознателный люди.
– Мой бедный «Жигуленок», – вздыхает Надя. Максим, ты поступил бестактно, ты не 
поздравил «мадаму» с днём рождения.
Мы смеёмся, разъясняем недоумевающему Абдулу, в чём дело, и он хохочет.
– Так им и надо, – подводит он итог. – Дурной люди.

* * *

Осман радушно принимает нас в гостиной, увешанной коврами, на коврах оружие – 
сабля, кинжалы, охотничьи винтовки. В местных селениях вообще живут богато: у 
многих двухэтажные дома с усадьбами в каменных оградах, машины в гаражах. В 
честь дорогих гостей Осман порывается зарезать барашка, но, к величайшему 
огорчению Ромы, барашку даруется жизнь – мне меньше всего на свете хочется 
пировать.
С упрёком глядя на меня, Рома докладывает, что за истёкшие сутки проделана 
большая работа. Они каждые три часа производили шурфование снежного покрова, 
учащённые метеорологические наблюдения, фотографировали лавинные очаги, 
патрулировали на шоссе и изловили трёх фанов, пытавшихся прорваться на лыжах в 
Каракол. Вчера вечером всей компанией посетили турбазу «Кавказ», где туристы в 
камине сожгли моё чучело. Моё имя вообще популярно необыкновенно, 
обслуживающему персоналу велено говорить, что лавинная опасность объявлена 
самодуром Уваровым, который к тому же боится приезда комиссии, – видать, рыльце