– Вы утверждаете, – с достоинством начинает холеный и подтянутый эл лет сорока, 
с изящно завитой шевелюрой а-ля баран, – что в лавинах виноваты сами жертвы. 
По-моему, такая позиция удобна перестраховщикам, которые хотят снять с себя 
всякую ответственность. Никто ведь не возлагает на людей вину за ураган или 
землетрясение.
Одобрительный гул, слушателям нравится, когда лектора берут за жабры. Этого эла 
я знаю, Петухов Кирилл Иваныч, он главный инженер крупного автосервиса «Жигули» 
и раза два в году гастролирует в Кушколе. Он большой, очень нужный человек и 
принимается по высшему разряду: номер «люкс», подъём по канатке вне очереди, 
персональный столик в ресторане и прочее. Вокруг него вертятся две-три девицы, 
несколько прихвостней, пьющих за его счёт и обыгрывающих его в преферанс, ему 
лично желает приятного аппетита Гулиев, и меня бесит, что я не имею права как 
следует выдать ему за «перестраховщиков»: Хуссейну давно пора менять в машине 
кузов, да и Наде эта скотина пригодится, её «жигуленку» тоже нужно подлечить 
суставы. Увы, во многих из нас сидит конформист… Однако пришло время 
вытаскивать на божий свет заначку.
– Анна Федоровна, прошу вас, – говорю я, – подготовьте слайды тридцатый и 
тридцать первый.
Мама хлопочет у аппарата, а я тактично объясняю уважаемому Кириллу Иванычу, что 
аналогия в данном случае несостоятельна, ибо от урагана и землетрясения лавина 
отличается одной уникальной особенностью: она – единственное стихийное бедствие,
 которое человек может вызвать по своей воле. Если лавину не провоцировать и 
своевременно уходить из опасного района, когда она может обрушиться 
самопроизвольно, – никаких жертв не будет, как не будет их на минном поле, если 
по нему не гулять. Так, на Тянь-Шане, к примеру, недавно сошли четыре 
сверхмощные лавины общим объёмом в десять миллионов кубометров, но люди 
заблаговременно получили прогноз лавинной службы, и жертв не было. К сожалению, 
беспристрастная статистика доказывает, что чаще всего трагические ситуации 
создают сами люди – по неведению или прямой небрежности.
Мама делает знак – слайды готовы.
– Обратите внимание, Кирилл Иваныч, на этот склон, – комментирую я. – Группа 
туристов из двенадцати человек, среди которых, кстати, были два перворазрядника,
 пренебрегла запретом и отправилась самостоятельно изучать наветренные склоны 
Актау. Одному из них чрезвычайно повезло: у него слетела лыжа, и он вынужден 
был на минутку остановиться. Остальные вышли на склон, покрытый превосходным 
целинным снегом, меньше всего на свете думая о том, что они подрезают лавину. 
Чаще всего лавина обрушивается уже под первым, вторым или третьим – по 
какому-то капризу обычно под третьим, – но на сей раз она заманила всех. 
Подсчитайте, на склоне одиннадцать фигурок, слайд снят отставшим туристом, 
который надел лыжу и собирался было догонять товарищей. Смотрите внимательно: 
перед вами – одиннадцать смертников!.. Тридцать первый, Анна Федоровна… Итак, 
собрался было догонять, но – прирос к месту, потому что в несколько мгновений 
склон превратился в бушующий ад: лавина обрушилась. Вот так выглядела эта 
братская могила, когда через пятнадцать минут прибыли спасатели. Скольких 
откопали, Хуссейн?
– Двоих, – откликнулся Хуссейн. – Ты же сам был, чего спрашиваешь.
– Анна Федоровна, слайд тридцать восьмой… Благодарю вас. Это произошло в тот же 
день, только часом позже. Группа туристов из восьми человек, освободившись от 
опеки, – ведь спасатели и инструкторы по тревоге поспешили к месту катастрофы,
 – свернула с указанных трасс и в поисках острых ощущений забрела на этот 
склон: пологий и, казалось бы, совершенно безобидный, правда? Не верьте своим 
глазам, это лавина из свежевыпавшего снега, о котором великий австрийский 
лавинщик Матиас Здарский сказал: «Невинный на вид белый снег – это не волк в 
овечьей шкуре, а тигр в шкуре ягненка». На сей раз аппетит у лавины был похуже, 
она допустила на себя лишь троих – остальные лишь беспомощно смотрели, как 
белое облако подхватило их друзей и швырнуло со склона в пропасть… В тот день 
погибли двенадцать человек. Как по-вашему, Кирилл Иваныч, виновны ли лавинщики 
в их гибели?
Петухов важно и снисходительно кивает. Может быть, он не очень меня и слушал, 
но доволен тем, что его знают и отличают, и что в зале перешептываются: 
сообщают, небось, друг другу, какое он влиятельное лицо.
– Вы меня убедили. – Он встаёт, давая возможность вновь полюбоваться своей 
бараньей прической. – Спасибо. А более массовые случаи гибели от лавины бывали?
От этого вопроса я ухожу – делаю вид, что не расслышал. Я далеко не всегда 
согласен с тем, как у нас освещаются стихийные бедствия, но одно решительно 
одобряю: не стоит щекотать нервы читателя или телезрителя уж слишком страшными 
картинами, это как раз та информация, которая вряд ли делает человека лучше или 
умнее: скорее, она сделает из него неврастеника. Есть вещи, выдержать которые 
под силу профессионально подготовленному специалисту, и незачем создавать из 
них нездоровые сенсации.
Тянет руку один из длинноволосых охламонов, но мне надоело отбиваться от 
остроумных вопросов, и я его не замечаю. А вот этот турист – другое дело.
– Пожалуйста, прошу вас.
– Допустим, произошло худшее, и лыжник попал в лавину, – говорит пожилой 
толстяк, обтянутый, как смирительной рубашкой, линялым тренировочным костюмом.
 – Что должен и, главное, что он может делать в такой ситуации? Совершенно ли 
она безнадёжна?
Я почтительно киваю в знак понимания – это тот самый академик, который тащил 
«россиньолы». Ваня Кореньков отзывается о нём с большой теплотой: весёлый, 
поднаторевший в летних турпоходах, нагрузку держит, как трактор, носа не