рцию раскаленного воздуху,  полетел
на улицу. Белый петушок провалился сквозь  землю,  оставив  серный  запах,
черная крылатка соткалась из воздуха и  поплелась  рядом  с  Коротковым  с
криком тонким и протяжным:
   - Артельщиков бьют, товарищи!
   По  пути  Короткова  прохожие  сворачивали  в  стороны  и  вползали   в
подворотни, вспыхивали и гасли короткие свистки.  Кто-то  бешено  порскал,
улюлюкал,  и  загорались  тревожные,  сиплые  крики:  "Держи".  С  дробным
грохотом опускались железные шторы, и какой-то хромой, сидя на  трамвайной
линии, визжал:
   - Началось!
   Выстрелы летели теперь  за  Коротковым  частые,  веселые,  как  елочные
хлопушки, и пули жикали то сбоку, то сверху. Рычащий, как  кузнечный  мех,
Коротков стремился к  гиганту  -  одиннадцатиэтажному  зданию,  выходящему
боком на улицу и фасадом в тесный переулок. На  самом  углу  -  стеклянная
вывеска с надписью "RESTORAN I PIVO" треснула звездой, и пожилой  извозчик
пересел с козел на мостовую с томным выражением лица и словами:
   - Здорово! Что ж вы, братцы, в кого попало, стало быть?..
   Выбежавший из переулка человек сделал  попытку  ухватить  Короткова  за
полу пиджака, и пола осталась у него в руках. Коротков завернул  за  угол,
пролетел несколько саженей и вбежал в зеркальное  пространство  вестибюля.
Мальчик в галунах и золоченых пуговках отскочил от лифта и заплакал.
   - Садись, дядя. Садись! - проревел он. - Только не бей сироту!
   Коротков вонзился в  коробку  лифта,  сел  на  зеленый  диван  напротив
другого Короткова и задышал, как рыба  на  песке.  Мальчишка,  всхлипывая,
влез за ним, закрыл дверь, ухватился за веревку, и лифт  поехал  вверх.  И
тотчас внизу, в вестибюле, загремели  выстрелы  и  завертелись  стеклянные
двери.
   Лифт мягко и тошно шел вверх, мальчишка, успокоившись, утирал нос одной
рукой, а другой перебирал веревку.
   - Деньги покрал, дяденька? - с любопытством спросил он, всматриваясь  в
растерзанного Короткова.
   - Кальсонера... атакуем... - задыхаясь, отвечал Коротков,  -  да  он  в
наступление перешел...
   - Тебе,  дяденька,  лучше  всего  на  самый  верх,  где  бильярдные,  -
посоветовал мальчишка, - там на крыше отсидишься, если с маузером.
   - Давай наверх... - согласился Коротков.
   Через минуту лифт плавно  остановился,  мальчишка  распахнул  двери  и,
шмыгнув носом, сказал:
   - Вылазь, дяденька, сыпь на крышу.
   Коротков   выпрыгнул,   осмотрелся   и   прислушался.   Снизу   донесся
нарастающий,  поднимающийся  гул,  сбоку  -  стук  костяных  шаров   через
стеклянную перегородку, за которой мелькали встревоженные лица.  Мальчишка
шмыгнул в лифт, заперся и провалился вниз.
   Орлиным взором окинув  позицию,  Коротков  поколебался  мгновение  и  с
боевым кличем: "Вперед!" - вбежал в бильярдную. Замелькали зеленые площади
с лоснящимися белыми шарами и бледные лица. Снизу совсем близко  бухнул  в
оглушительном эхо выстрел, и со звоном где-то посыпались стекла. Словно по
сигналу игроки побросали кии и гуськом, топоча, кинулись в боковые  двери.
Коротков, метнувшись, запер за ними дверь на крюк, с треском запер входную
стеклянную дверь, ведущую с  лестницы  в  бильярдную,  и  вмиг  вооружился
шарами. Прошло несколько секунд, и возле лифта выросла  первая  голова  за
стеклом. Шар вылетел из рук Короткова, со свистом прошел через  стекло,  и
голова мгновенно исчезла. На ее месте сверкнул бледный  огонь,  и  выросла
вторая голова, за ней - третья. Шары полетели один  за  другим,  и  стекла
полопались в перегородке. Перекатывающийся стук покрыл лестницу, и в ответ
ему, как оглушительная зингеровская швейка,  завыл  и  затряс  все  здание
пулемет. Стекла и рамы вырезало в верхней части как ножом, и  тучей  пудры
понеслась штукатурка по всей бильярдной.
   Коротков понял,  что  позицию  удержать  нельзя.  Разбежавшись,  закрыв
голову руками, он ударил ногами в  третью  стеклянную  стену,  за  которой
начиналась плоская  асфальтированная  кровля  громады.  Стена  треснула  и
высыпалась. Коротков под бушующим  огнем  успел  выкинуть  на  крышу  пять
пирамид, и они разбежались по асфальту, как отрубленные головы.  Вслед  за
ними выскочил Коротков, и очень вовремя, потому что пулемет  взял  ниже  и
вырезал всю нижнюю часть рамы.
   - Сдавайся! - смутно донеслось до него.
   Перед Коротковым сразу открылось худосочное солнце над  самой  головой,
бледненькое небо, ветерок и промерзший асфальт. Снизу и снаружи город  дал
знать тревожным, смягченным гулом. Попрыгав  на  асфальте  и  оглянувшись,
подхватив три шара, Коротков подскочил к парапету, влез на него  и  глянул
вниз. Сердце его замерло. Открылись перед  ним  кровли  домов,  казавшихся
приплюснутыми  и  маленькими,  площадь,  по  которой  ползали  трамваи   и
жучки-народ, и тотчас Коротков разглядел серенькие фигурки, проплясавшие к
подъезду по щели переулка, а за ними тяжелую  игрушку,  усеянную  золотыми
сияющими головками.
   - Окружили!