стояла  худая,  похожая
на подростка пожилая женщина.
   Фролов окинул беглым, но внимательным взглядом комнату. Ничего приме-
чательного здесь не было: старинный буфет,  овальный  стол  в  окружении
стульев с протертыми сиденьями, диван под чехлом,  кадки  ";  увесистыми
фикусами.
   - Разрешите присесть? - спросил Фролов у хозяина.
   - Да, очень прошу. Садитесь! - Либерзон суетливо пододвинул стулья.
   Ни к кому не обращаясь, женщина сказала:
   - Вот и у Горелика так. Пришли двое, посидели. А теперь  Горелик  уже
два месяца в - Чека сидит.
   Либерзон всплеснул руками:
   - Слушай, Софа! Не загоняй меня в гроб! Оставь, пожалуйста, эти наме-
ки!
   А Семен Алексеевич, любящий, чтобы все было по  форме,  нахмурившись,
попросил:
   - Вы вот что, гражданка! Тут у нас, откровенно говоря, мужской разго-
вор предвидится, так что давайте-ка быстренько выйдите!
   Женщина, еще плотнее закутавшись в платок, сердито повела глазами  по
Красильникову, словно выискивая в его облике какой-нибудь изъян, и  выш-
ла.
   - Мужской разговор, - тихо сказал Либерзон. - Какой может быть  мужс-
кой разговор при таком пайке. Смешно.
   Фролов улыбнулся и какое-то время  молча  рассматривал  ювелира,  его
тонкие длинные, как у пианиста пальцы, синие прожилки на руке. Тот молча
вытирал вспотевшее лицо, не не казался испуганным.
   - Товарищ Либерзон, мы к вам по делу, - наконец сказал Фролов, стара-
ясь быть приветливым с этим всклокоченным и сразу к  себе  расположившим
человеком.
   - Вы знаете, я догадываюсь, - понятливо улыбнулся Либерзон.
   - Нам нужна небольшая справка. Вы, наверное, знаете всех  ювелиров  в
городе?.. - басовито поддержал своего начальника Красильников,  все  еще
пытаясь найти нужный тон в общении с ювелиром.
   Либерзон грустно покачал головой:
   - Сорок лет - не один год. За сорок лет можно  кое-чему  научиться  и
кое-что узнать. Покажите мне на секундочку любой драгоценный камень, и я
скажу вам, какой он воды, сколько в нем карат; сколько он стоит... Назо-
вите мне любого ювелира, и я вам скажу... сколько он стоит.
   Фролов задумался, не зная, как дипломатичней,  чтобы  не  встревожить
старика и не раскрыть своих карт, задать интересующий его вопрос. А юве-
лир, коротко взглянув на него своими остренькими вопросительными  глаза-
ми, продолжил:
   - Я понимаю, в вашем департаменте не покупают и не продают. Вы  прямо
говорите: в чем состоит ваш интерес?
   Фролов положил перед Либерзоном список:
   - Здесь ювелиры, которые живут сейчас в Киеве. Расскажите о каждом из
них.
   - Извиняюсь, но я так до конца и не понял, в чем состоит ваш интерес?
- въедливо переспросил Либерзон, искоса просматривая список.
   - Что вы о каждом из них знаете? - снова повторил свой вопрос Фролов.
   - Хорошо. - Ювелир ненадолго задумался, побарабанил по столу  тонкими
костлявыми пальцами, словно под ними должны  были  быть  клавиши,  потом
как-то решительно тряхнул головой: - Хорошо. В таком случае я  попытаюсь
сам догадаться о том, кто может вас интересовать. - Он с грустной  улыб-
кой всматривался в список: - Самсонов - нет. Этот все сдал,  да,  откро-
венно говоря, у него и было не так много... Фесенко. Хороший ювелир. Зо-
лотые руки. Но он всегда уважал закон. При царе уважал царские законы, а
пришли вы - уважает ваши... Сараев! Кто не знает фирму "Сараев  и  сын"!
Москва, Петербург, Киев, Нижний Новгород, Варшава, Ревель! Лучшие  мага-
зины - его! Поставщик двора его императорского величества! Но...  -  Ли-
берзон развел руками и с легкой иронией усмехнулся, - все, как  говорит-
ся, в прошлом. Восемь обысков - это кое-что значит, боюсь, я сегодня бо-
гаче, чем он, хотя у меня, кроме Софы, ничего нет.
   - Так-таки ничего? - сощурил глаза Красильников.
   - Так вы пришли ко мне? - снисходительно поглядел на него ювелир.
   - Нет. Мы посоветоваться по поводу списка, - успокоил его Фролов.
   - Так! Кто тут у нас еще? - Либерзон вел окуляром пенсне по  строчкам
списка. Он ушел в свои мысли, и лицо его ожило. Он  то  хмурился,  то  с
сомнением кривил рот, то отрицательно качал головой.
   Дверь в комнату внезапно приоткрылась, из-за нее нетерпеливо выгляну-
ла жена Либерзона.
   - Исаак, не валяй дурака! Им же Федотов нужен!
   Все трое даже вздрогнули от неожиданности. Но дверь тут же  захлопну-
лась.
   - Вот чертова баба! - не удержался Красильников, но, увидев  осуждаю-
щий взгляд Фролова, виновато потупился.
   Ювелир тоже укоризненно покачал головой и тихо, словно вслушиваясь  в
себя, сказал:
   - Между прочим, у этой "чертовой бабы" полгода назад петлюровцы убили
сына. Просто так. Ни за что. И потом... она говорит дело. Лев  Борисович
Федотов - это, наверное, тот человек, который не