оятельно объяснял  пол-
ковник Львов.
   - О! Значит, капитан из порядочной  семьи!  -  Ковалевский  медленно,
чуть сгорбившись и заложив руки за спину, несколько раз прошелся по  ва-
гону, затем остановился напротив полковника Львова. - В минуты горечи  и
отчаяния я думаю о том, что армия, которая имеет таких воинов, не  может
быть побеждена. По крайней мере, пока они живы... Ну что ж,  представьте
мне капитана. Хочу взглянуть на него, поблагодарить.
   Щукин предупредительно встал, пошел к двери. Походка у него была лег-
кая и беззвучная, как будто он был обут в мягкие чувяки.
   Кольцов вошел в салон-вагон следом за Щукиным. Он, как и  Львов,  был
уже в новой форме. Прямая фигура, гордо  вскинутая  голова,  решительная
походка, четкость и некоторая подчеркнутая лихость движений - все  гово-
рило о том, что это кадровый офицер.
   Щелкнув каблуками, Кольцов доложил:
   -  Ваше  превосходительство!  Честь  имею  представиться  -   капитан
Кольцов.
   Командующий с интересом посмотрел на капитана,  лицо  его  смягчилось
еще больше, и он двинулся навстречу офицеру, невольно любуясь  его  вып-
равкой.
   - Здравствуйте, капитан! Здравствуйте! - Командующий совсем не по-ус-
тавному, как-то по-домашнему пожал Кольцову руку. - Где служили?
   - В первой пластунской бригаде, командир-генерал  Казанцев,  -  четко
отрапортовал Павел, прямым, открытым взглядом встречая  благожелательный
взгляд командующего.
   - Знаю генерала Казанцева, весьма уважаемый командир.
   Садитесь, капитан! Наслышан о вашем достойном... очень достойном  по-
ведении в плену. Хочу поблагодарить!
   Кольцов склонил голову:
   - К этому меня обязывал долг офицера, ваше превосходительство!
   - К сожалению, в наше время далеко не все помнят о долге! - Командую-
щий присел к столу, снял пенсне, отчего усталые глаза его  с  припухшими
веками словно погасли. - А кто и помнит, не проявляет должного дерзнове-
ния в его исполнении. - Немного подумав, командующий спросил: - Если  не
ошибаюсь, в дни Брусиловского прорыва ваша бригада сражалась  на  ЮгоЗа-
падном фронте? Имеете награды?
   - Так точно! Награжден орденами Анны и Владимира с мечами! - не очень
громко, чтобы не выглядело похвальбой, отрапортовал Кольцов.
   Командующий бросил многозначительный взгляд на Щукина:  значит,  сме-
лость капитана не случайна. Чтобы получить в окопах столь высокие награ-
ды, надо обладать воистину настоящей храбростью - это Ковалевский хорошо
знал.
   Складывал свое мнение о командующем и Кольцов. Он был немало наслышан
о военном умении и высоком авторитете Ковалевского. Сейчас же видел  пе-
ред собой человека умного и доброго - сочетание этих качеств он так  це-
нил в людях! Ковалевский был ему определенно симпатичен, и Кольцов  ощу-
тил сожаление, что такие люди, несмотря на ум,  волю,  проницательность,
не сумели сделать правильный выбор и оказались в стане врагов...
   Эти мысли, проскальзывая как бы вторым планом, не нарушали внутренней
настороженности Кольцова, его предельной мобилизованности. После  побега
от ангеловцев все для него складывалось очень удачно,  и  это  обязывало
Кольцова к еще большей собранности: он знал, что в момент удачи человеку
свойственно расслабляться, а он не имел на это права.
   Вызов к командующему не был для Павла неожиданным, в сложившейся  си-
туации все должно было идти именно так, как шло. Вполне естественной бы-
ла и приглядка Ковалевского к  отличившемуся  офицеру,  хотя  Кольцов  и
чувствовал в ней какуюто пока не понятную ему пристальность.
   - Скажите, капитан, где бы вы хотели служить? - доверительно  спросил
командующий.
   - Я слышал, ваше превосходительство, генерал Казанцев в Ростове  фор-
мирует бригаду. Хотел бы выехать туда.
   - Так-так... - Что-то неуловимое в лице Ковалевского,  какое-то  про-
должительное раздумье насторожило Кольцова. По логике,  в  их  разговоре
можно было поставить точку. Интуиция же  подсказывала,  что  командующий
делать этого не собирается.
   - А если я предложу вам остаться у меня при штабе?  -  вдруг  спросил
он.
   Первая обжигающая сердце радостью мысль: "Удача, какая необыкновенная
удача! - И тотчас же, вслед: - Но и удесятеренный риск". Здесь, в штабе,
он будет все время на виду, под прожекторами.  Будет  постоянно  подвер-
гаться контролям и проверкам... Выдержит ли легенда?.. Однако риск  того
стоит. Такой второй возможности, может, никогда не  представится...  Эти
противоречивые мысли промелькнули одна за одной, как волны. Если в  раз-
говоре и возникла пауза, то очень незначительная и  вполне  оправданная,
когда человеку неожиданно предлагают изменить уже  сложившееся  решение.
Лицо Ковалевского сохраняло прежнее доброжелательство,  Кольцов  отметил
это. Теперь нужно было согласиться, но сделать это осторожно, сдержанно.
   - Я - офицер-окопник, ваше превосходительство, - с сомнением в голосе
сказал Кольцов, - и совсем не знаком со штабной работой!
   - Полноте, капитан! - едва заметно нахмурился генерал, не любящий  ни
резкости, ни торопливости в людях. - Все мы тоже