ручни уходящих вагонов,
прятаться от железнодорожной охраны... Но ведь все это было. Было!
   Первый Юра со слезами рассказывал Ксении Аристарховне и Викентию Пав-
ловичу об их жизни под Таганрогом, о поезде, о болезни  и  смерти  мамы.
Другой же не удержался, стал громко и даже немного  хвастливо  рассказы-
вать о своих приключениях после того, как он остался один.
   Выслушав рассказ Юры о драке на  Собачьей  тропе,  Викентий  Павлович
обернулся к жене:
   - Я так понимаю, Юрий принял сегодня боевое крещение!
   Все правильно, мужичье надо бить!.. Надеюсь, ты не посрамил фамилию?!
- патетически воскликнул он.
   - Я ему сильно надавал! - засветился от похвалы Юра и добавил: - При-
емом джиу-джитсу... вот этим... знаете...
   - Молодец! Хвалю! Начинай с малого, с малых большевиков! - заулыбался
собственной остроте Викентий Павлович.
   - А я и в Чека был. У красных. - Юра хотел преподнести  это  особенно
эффектно, как самое сенсационное в пережитом, но вдруг вспомнилось  буд-
нично-усталое лицо Фролова, красные от бессонницы глаза -  и  голос  его
помимо воли упал чуть ли не до шепота: - Правда, был в Чека...
   Ксения Аристарховна всплеснула руками, брови  страдальчески  надломи-
лись, а Сперанский близко заглянул Юре в лицо и укоризненно покачал  го-
ловой:
   - Ну, это уж ты, братец, сочиняешь! - А сам горестно подумал:  "Такое
ныне время, должно быть, когда и мальчишки гордятся тем, что в меру  сил
своих принимают участие в борьбе. Слишком быстро взрослеют сердца".
   Юра же, задетый тем, что ему не верят, стал запальчиво рассказывать:
   - Схватили они меня и - к самому главному. А тот и говорит: ты шпион!
   - А ты? - скептически спросил Викентий Павлович.
   - А я?.. А я ка-ак прыгну! И - на улицу! И - через  забор!  -  Теперь
Юра опять рассказывал громко, даже залихватски и, чувствуя себя  необык-
новенно смелым и ловким, суматошно размахивал руками. - А потом по  ули-
це... по огородам... Стрельба подняла-ась!..
   И тут Юра запнулся, вспомнив, что ниоткуда он не прыгал, что из  Чека
его выпустили и никто за ним не гнался. А еще он вспомнил Семена Алексе-
евича и то, как заботливо он отнесся к нему и на батарее, и позже, когда
они ехали в Очеретино. Ему стало немного стыдно за свое  хвастовство,  и
он смущенно поправился:
   - Нет, стрельбы, кажется, не было... потому что... никто за  мной  не
гнался.
   - Это уже детали. - Сперанский по-отечески взъерошил  Юре  волосы.  -
Главное, что ты достойно выдержал экзамен на мужество. -  И  затем  тор-
жественно добавил: - Отменнейший молодец! Гвардия! Весь в отца!
   Несколько мгновений они сидели молча, постепенно привыкая друг к дру-
гу. Потом Юра поднял глаза на дядю:
   - А вы, Викентий Павлович?
   - Что - я?
   - Вы ведь тоже, как и папа, офицер. Почему вы не воюете?
   Сперанский как-то со значением рассмеялся, потрепал Юру по щеке.
   - Резонно... резонный вопрос! - Он поколебался, словно советуясь  сам
с собою о чем-то таинственном и важном, и наконец произнес: - Потом  уз-
наешь... Позже!.. Да-да, несколько позже! - Викентий  Павлович  прошелся
раз-другой по комнате, снова присел возле Юры, положил ему руку на плечо
и наигранно-виноватым голосом продолжил: - Время... трудное и сложное  в
данный момент время, Юрий. И ты должен нам с тетей Ксеней помогать.  До-
говорились? Мне сейчас ходить по городу, так сказать, не  безопасно.  Ну
знаешь, облавы там, проверки документов, да мало ли  что...  Поэтому  за
продуктами и по разным хозяйственным делам будешь ходить ты!
   - Я? Я с удовольствием, Викентий Павлович! - с готовностью согласился
Юра.
   - Ну, зачем же... - попыталась было вмешаться в этот разговор  Ксения
Аристарховна, но не договорила - Сперанский пресек ее попытку  взглядом,
многозначительным и строгим.
 
 
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
   В обитом желтым шелком салон-вагоне командующего Добровольческой  ар-
мией находились трое: сам хозяин, полковник  Щукин  и  полковник  Львов,
тщательно выбритый, в хорошо подогнанной армейской форме.
   - Я про себя уже крестное  знамение  сотворил,  думал,  как  достойно
смерть принять, - рассказывал Львов о недавно пережитом. - И право же, о
таких избавлениях от смерти я в юности читал в плохих романах...
   - Судьба, - улыбнулся Ковалевский.
   - Случай, Владимир Зенонович. А может, и судьба, которая  явилась  на
этот раз в облике капитана Кольцова. Если бы не он, не его  хладнокровие
и отчаянная храбрость... все было бы совсем иначе!
   - Н-да, не перевелись еще на Руси отважные офицеры, - задумчиво  ска-
зал Ковалевский и поднял на Львова глаза, - Вам не доводилось знать  его
раньше?
   - Несколько раз встречался с его отцом. В Сызрани был уездным предво-
дителем дворянства. Очень славный человек! - обс