Нет, - чистосердечно сказал полковник, считая, что ложь даже  перед
таким человеком, как Ангел, унизит его самого.
   - Во-от. Вы все много учились и маленько заучились.  -  Он  хитровато
зыркнул взглядом в сторону красных командиров: - Кроме  вас,  ничему  не
обученных. Мы тоже, правда, в грамоте не сильны, но вот  до  чего  дошли
своим собственным мужицким умом. Война идет где? Вот здесь... - Он  ука-
зал на карту. - На железных дорогах. И слава богу, воюйте себе  на  здо-
ровье! До ближайшей железной дороги сколько верст? Сколько, Мирон? - Ли-
цо у батьки вытянулось, и он стал похож на большую переевшую мышь.
   - Тридцать две версты с гаком, батька! - с готовностью ответил Мирон.
   Батька благосклонно посмотрел на него.
   - Тридцать две версты. Верно. А то и поболее, - согласился  Ангел.  -
Это в одну сторону, а в другую - до Алексеевки, Мелитополя,  Александро-
ва, - считай, все триста будет. А в третью сторону, - неопределенно мах-
нул он рукой, - тоже за неделю не доскачешь... и в четвертую... Все, где
железные дороги, то - ваше, а остальное, стало быть, -  наше,  мужицкое.
Тут мы хозяева, хлеборобы... Вот вы навоюетесь, перебьете друг дружку. А
которые останутся - есть захотят. А хлебушек-то на  железной  дороге  не
родит. К нам припожалуете. Поначалу с оружием. Но  мы,  значит,  кое-что
предпримем, чтоб отбить у вас охоту с оружием к нам ходить. Ну, вы тогда
с поклоном: есть-то хочется. Мы вам дадим хлебушка. В обмен на  косилку,
на молотилку, на иголку с ниткой... Так и заживем по-добрососедски.  По-
тому мужик без города может прожить, а вот город без мужика...  -  Ангел
сложил пальцы, показал всем кукиш.
   Мирон не выдержал, прыснул в кулак, да так и застыл, лишь плечи у не-
го тряслись от смеха.
   - Мужицкое, значит, государство? - спросил жестко и непримиримо  пол-
ковник Львов. - Мужицкая республика?
   - Что-то навроде этого.  Государство,  республика.  Придумаем,  какую
названку дать. И государство как, и баб. Сами не придумаем - вы  поможе-
те. Не бесплатно, нет! За хлеб да за сало будут у нас и  ученые,  и  те,
что книжки пишут. Все оправдают, про все напишут. - Ангел снова  подошел
к полковнику Львову, поднял на него тяжелые, похмельные глаза: - Я к че-
му веду? Если вам все понятно, предлагаю идти ко мне на службу. Поначалу
советниками. Без всяких, само собой, прав. А дельными покажетесь, в долю
примем. Не обидим, стало быть. Ну?
   Полковник Львов насмешливо и брезгливо поморщился и, жестко посмотрев
в глаза атамана, отчеканил:
   - А не много ли тебе чести, Ангел, иметь советником полковника  русс-
кой армии?
   - Та-ак... - Ангел зло сощурил глаза и теперь и вовсе  стал  доходить
на белую раскормленную мышь. - Ты еще что скажи!  Напоследок!  Как  попу
перед смертью!.. - Он кинул было руку к раскрытой кобуре.
   Сидевший у двери Мирон тоже весь подобрался, выжидающе смотрел то  на
полковника, то на Ангела.
   Остальное произошло в доли секунды.
   Кольцов, увидев у Ангела расстегнутую крышку кобуры, понял,  что  это
единственный шанс попытаться спастись. Резко наклонившись,  он  выхватил
маузер из кобуры. Загремели выстрелы. Ангел, так и не  успевший  понять,
что случилось, схватился за живот, рухнул на  землю.  В  смертной  тоске
закричал конвоир, в которого Кольцов молниеносно всадил две пули.
   Емельянов бросился к упавшему конвоиру, подхватил его обрез и подско-
чил сбоку к Мирону, который целился в Кольцова. На какое-то мгновение он
опередил его, ударив обрезом по голове.
   Кольцов понимал, что поле боя должно остаться за ними,  иначе  -  ги-
бель, иначе не добраться до тачанки. И он стрелял. От выстрелов Кольцова
и Емельянова повалился Семен, тот самый, что охранял их в амбаре, за ним
свалились еще двое ангеловцев. Но Семен стоял возле подпоручика Карпухи.
Падая, он успел выстрелить Карпухе в голову.
   - К тачанке, живо! - крикнул Кольцов и первым выбежал на улицу.
   Следом за ним бросился полковник Львов, по пути прихвати а обрез, ко-
торый выронил из рук оглушенные Мирон. Дослал в патронник патрон.
   Услышав выстрелы, к хате со всех ног неслись трое ангеловцев. Один из
них оказался лицом к лицу с Кольцовым.
   Емельянов выхватил у упавшего ангеловца винтовку. Другую схватил  Си-
ротин.
   В несколько прыжков они достигли тачанки. Полковник  столкнул  с  си-
денья щуплого ездового, однако тог с неожиданным упорством и силой  стал
остервенело цепляться за вожжи. Кольцов с налета ударил его рукоятью на-
гана по голове, и тот, отпустив вожжи, свалился с тачанки.
   Ротмистр Волин и поручик Дудицкий поспешили вслед за ними, еще толком
не успев понять, что же случилось. Времени на размышления не было.
   Полковник разобрал вожжи,  взмахнул  ими,  и  кони  с  места  рванули
вскачь.
   - Все? - обернулся полковник.
   - Ростовцев! Капитан? - закричал Дудицкий.
   И, словно услышав этот крик, капитан выскочил из хаты, неся ящик. Тя-
жело дыша, догнал тачанку.
   - Патроны! - сказал он и передал ящик Емельян