ля поручика свешивалась
цепочка. Мирон ловким движением потянул за цепочку, извлек часы и  опус-
тил их себе за пазуху.
   - Ах, лучше бы я их подарил Софье Николаевне! - невольно вырвалось  у
поручика.
   - Чего бормочешь? Ну, чего бормочешь, белогвардейская шкура! - лениво
ощетинился Мирон. Он уже утратил интерес к пленным и с безразличным  ви-
дом отвернулся.
   Несколько конных ангеловцев с карабинами на изготовку окружили  плен-
ных военных и погнали их в сторону от железной  дороги,  напрямик  через
степь.
   А Мирон и Павло, сбыв пленных, заторопились обратно в вагон, где про-
должался грабеж, слышались истошные крики, бабья  визгливые  причитания,
униженные мольбы владельцев тучных узлов. Иногда раздавались гулкие оди-
ночные выстрелы.
   Затравленно прижимаясь к больной матери, Юра  расширенными  от  ужаса
глазами смотрел, как вооруженные люди стаскивали с полок чемоданы,  швы-
ряли их на пол и разбивали, как тащили узлы, корзины с едой и скарбом  и
бросали через окна вагонов.
   Внезапно Юра почувствовал толчок в спину носком сапога. И кто-то  над
его головой весело и зычно гаркнул:
   - Мирон, я тут шубу нашел! В аккурат такая, как Оксана просила.
   Юра обернулся, но увидел перед собой  сапоги  с  тяжелыми  подошвами,
длинные ноги в фасонистых галифе. Рядом, как змея, покачивалась ременная
плеть.
   - Бери! - послышался другой голос.
   - Так в ей человек!
   Мирон возник рядом с Павлом как из-под земли. Хозяйски оглядел  шубу,
которой была укрыта мать Юры,  и  даже  не  выдержал  -  погладил  своей
большой рукой нежно струившийся мех.
   - Хороша-а шуба-а! - медленно и удивленно протянул он,  еще  чувствуя
на ладони влажный холодок от прикосновения к меху.
   Юра вскочил, глаза у него горели негодованием, он  быстро  заговорил,
запинаясь и размахивая руками:
   - Не трогайте маму! Она больна. У нее температура!
   - Смотри, слова-то какие знает! Господчик! - насмешливо сказал  Павло
и выразительно поиграл плетью. У него было грубое скуластое лицо с крас-
новатыми, обветренными щеками, из-под заломленной смушковой шапки на лоб
ниспадали темные волосы.
   - Живее, Павло! Торопись! - нетерпеливо приказал Мирон, жалея, что не
он первым обнаружил шубу.
   - Не трогайте маму! - уже закричал Юра. - Слышите, вы!
   Не тро...
   Мирон схватил Юру за воротник. На миг взгляд Юры в  упор  уткнулся  в
тусклые зрачки, в рябое лицо.
   - Что, любишь мамочку? - Мирон поволок Юру к двери и с силой толкнул.
А сам торопливо вернулся к Павло, который - уже с шубой в руках -  обыс-
кивал других, перепуганных насмерть пассажиров и старательно  рассовывал
по оттопыренным карманам бумажники, кольца, часы.
   - Так... здесь все чисто, - удовлетворенно сказал он.
   Но тут его внимание привлекла толстая, аккуратно обернутая  в  газету
книга, лежавшая на полу. Он поднял ее, послюнявив палец, перевернул пер-
вую страницу и, медленно шевеля губами, прочитал по слогам:
   - "Ка-ли-тал..." Ого! - восторженно удивился он. - Гляди, чего  чита-
ют!
   - Возьми, - посоветовал Мирон.
   - Зачем? - удивленно взглянул на него Павло.
   - Прочитаешь, будешь по-ученому  капитал  наживать,  -  наставительно
произнес Мирон.
   Павло внимательно посмотрел на него, сунул  книгу  за  пояс  и  пошел
дальше.
   Мирону же что-то почудилось, легкий какой-то шорох наверху. Он  встал
на лавку, затем на столик, потянулся к самой  верхней  полке.  И  уперся
глазами в черный ствол нагана, который направил на него Кольцов.
   Павло, вышагивая по вагону, обернулся, издали полюбопытствовал:
   - Ну что, есть там кто?
   - Н-никого, - выдавил из себя Мирон и, повинуясь движению неумолимого
зрачка нагана, медленно, как лунатик, сполз вниз. Не оглядываясь, так же
медленно и осторожно, словно боясь задеть за что-нибудь хрупкое, вышел в
коридор, сделал несколько шагов. Остановился. И вдруг резко  рванулся  в
соседнее купе, выхватил кольт и разрядил всю обойму в верхнюю часть  пе-
регородки. Полетели щепки.
   Настороженно прислушался. Тишина.
   - Ты чего? - спросил прибежавший с револьвером в руке Павло.
   - А ну погляди, прикончил я того гада, что наверху? - приказал Мирон.
   Павло боязливо привстал на столик и так же боязливо заглянул на полку
- там никого не было. Павло облегченно покачал головой.
   ...Юра еле-еле поднялся с насыпи. Болела шея, саднило локти, по всему
телу разливалась вязкая, ватная слабость, удушливый  комок  подступил  к
горлу. Возле состава суматошно метались бандиты, тащили узлы,  чемоданы,
по жнивью тряслась тачанка с пулеметом.
   Пора