впереди  себя  фонарем.
Прошли мимо стрелок. Свернули. Направились к паровозу.
   Невысокий старик в тулупе ходил неподалеку  от  складского  строения.
Завидев Кособродова, снял  шапку,  бодро  поздоровался,  с  любопытством
всматриваясь в Кольцова - силился угадать, кто же это такой. Кольцов за-
метил это и на всякий случай отвернулся в сторону.
   Первым в будку легко забрался Кособродов. Несмотря на возраст и  сло-
жение, он сделался вдруг быстрым, пружинистым. Куда девалась его  медли-
тельность и степенность! Следом за ним по железным ступеням полез  коче-
гар.
   Кольцов неловко подпрыгнул, зацепился за железную скобу  сундучком  и
едва не уронил его, но  кочегар  тут  же  подал  руку,  помог  забраться
Кольцову в будку паровоза.
   Окутываясь липким паром, черная чугунная  туша  сразу  же  тронулась,
постукивая колесами и скрипя тормозами, нехотя поползла к ветхому  стан-
ционному домику. Здесь стоял усиленно охраняемый вагон.
   Подошли полковник Щукин, Осипов и Волин. Полковник  вполголоса  давал
последние наставления Осипову.
   - Разрешите отправлять, ваше высокоблагородие?! -  вытянувшись  перед
Щукиным, спросил начальник охраны.
   - С богом, - покровительственно кивнул тот.
   Осипов поднялся в вагон,  за  ним  вошли  двое  солдат.  Захлопнулась
дверь. Послышался щелчок замка.
   Лязгнули буфера, и паровоз тронул вагон с места. Осипов сел у  откры-
того окна, облегченно расстегнул верхние пуговицы кителя. Он втайне гор-
дился своей миссией - она казалась ему значительной и важной, едва ли не
влияющей на ход летне-осенней военной кампании.
   Гулко прогрохотав по мосту, паровоз с вагоном набирал скорость.
   У паровозного окошка стоял Кособродов и внимательно  смотрел  вперед.
Какие-то бесформенные темные предметы мелькали на обочине. Рука Кособро-
дова спокойно лежала на реверсе. Наконец машинист повернулся  и,  кивнув
головой, сказал:
   - Можно!
   И тотчас паренек-кочегар и Кольцов полезли  на  тендер  и  зачтем  по
угольной куче пробрались к водяному баку.
   - Значит, четвертое окно? - уточнил Кольцов.
   - Четвертое, точно, - запинаясь, сказал кочегар. Его бил  легкий  оз-
ноб.
   По железным скобам водяного бака Кольцов спустился к сцеплению.  Гро-
хот колес на миг, оглушил его. Навстречу летела душная  ночь,  и  звезды
тоже летели, словно пришитые к этому поезду...
   Кочегар остался на тендере и оттуда внимательно наблюдал  за  Кольцо-
вым.
   А Кольцов перебрался со сцепления на открытую площадку вагона, с пло-
щадки полез на крышу, пополз по ней, заглядывая вниз  и  отсчитывая  ок-
на... Вот оно, четвертое окно! Прижимаясь к крыше, Кольцов какое-то вре-
мя лежал, справляясь с гулким и учащенным биением сердца. Затем взмахнул
рукой и ухватился за грибок вентилятора.
   Тем временем Осипов, готовясь в своем купе ко сну, стаскивал  с  ноги
сапог. Внезапно послышались тревожные гудки паровоза, и вагон стал толч-
ками замедлять бег. Это означало экстренное торможение.
   Осипов снова поспешно натянул сапог, выскочил из купе. И тотчас в ок-
но купе заглянуло перевернутое лицо. Исчезло. Опустились ноги.  За  ними
появилась рука. Ухватилась за верхний переплет окна, И  наконец  в  купе
осторожно забрался Кольцов...
   Со ступенек тамбура  охранники  напряженно  всматривались  в  темень,
пальцы, сжимавшие винтовки, побелели. Но паровоз, дав короткий  успокаи-
вающий сигнал, снова начал набирать ход.
   - Видно, что-то примерещилось машинисту, ваше благородие, - облегчен-
но вздохнув, сказал один из охранников Осипову.
   - Тьмища-то какая несусветная, - в тон ему  отозвался  голос  другого
охранника.
   А Павел встал у двери купе, прижался к стене, прислушивался к голосам
и шорохам. Ждал. В руке у него поблескивал пистолет. И странно,  он  уже
не чувствовал никакого волнения, только все тело его напряглось до боли.
   Шаги замерли возле купе. Чей-то голос издали спросил:
   - Постелить, ваше благородие?
   "Двое... Значит, двое", - подумал Кольцов и поджался, поднял  руку  с
пистолетом.
   - Не надо, - отвечал за дверью Осипов и потянул за ручку.
   Шумно откатилась дверь, он вошел в купе... Кочегар  теперь  стоял  на
нижней ступеньке паровоза и, предельно откинувшись,  напряженно  смотрел
вдоль вагона.
   - Горит? - спросил Кособродов, стараясь сохранить спокойствие в голо-
се.
   - Горит, Митрич!.. Горит!
   Свет в четвертом окне ярко горел, метался по придорожным кустам. Све-
тилось окно и у последнего купе, где разместилась охрана.
   Кособродов бросил в темноту цигарку и тут же  свернул  новую,  нервно
прикурил.
   - Скоро станция... Ну что, не погас  еще?..