улавливал  только   отрывочные   фразы
приговора.
   "Суд... Густав такой-то, шкипер...  немец  по  происхождению...  Джеймс
такой-то... штурман... свидетельства аннулированы".
   Наступило молчание. Председатель положил бумагу, оперся о ручку  кресла
и спокойно стал разговаривать с Брайерли. Публика двинулась  к  выходу,  я
тоже направился к дверям. Выйдя за дверь, я  остановился,  и,  когда  Джим
проходил мимо меня, я поймал его за рукав  и  удержал.  Взгляд,  какой  он
бросил, расстроил меня,  словно  на  мне  лежала  ответственность  за  его
состояние: он посмотрел на меня так, будто я был воплощением зла.
   - Все кончено, - запинаясь, выговорил я.
   - Да, - сказал он хрипло. - И теперь пусть ни один человек...
   Он рванулся и высвободил руку. Я смотрел ему вслед. Улица была длинная,
и я долго видел вдали его спину. Он шел медленно, широко расставляя  ноги,
словно ему трудно было идти по прямой линии. Перед тем как я  потерял  его
из виду, мне показалось, что он пошатнулся.
   -  Человек  за  бортом!  -  раздался  низкий  голос  за  моей   спиной.
Оглянувшись, я увидел Честера из Западной Австралии, с которым был немного
знаком. Он также смотрел вслед Джиму. Это был человек с необъятно  широкой
грудью, грубым, гладко  выбритым  лицом  цвета  красного  дерева  и  двумя
жесткими пучками серых, толстых, как проволока, волос на верхней губе.  Он
скупал жемчуг, приводил к  берегу  потерпевшие  крушение  суда,  торговал,
занимался,  кажется,  даже  китобойным  промыслом;  по  его   словам,   он
испробовал все профессии, какие возможны на море, и  не  занимался  только
пиратством. Тихий океан на севере и на юге служил ему полем для охоты,  но
теперь он покинул свои владения в поисках дешевого парохода. Не так  давно
он, по его словам, открыл где-то остров с гуано,  но  доступ  к  нему  был
труден, а якорная стоянка, если таковая имелась, была отнюдь не безопасна.
   - Дело богатое, не хуже золотой жилы! - восклицал он. - Как  раз  среди
рифов Уолпол, а если и правда, что якорь можно  бросить  лишь  на  глубине
сорока сажень, - то что за беда? Бывают там и ураганы. Но  дело  -  первый
сорт. Не хуже золотой жилы. Лучше! Однако ни один из этих дураков не хочет
за него взяться. Я не могу найти ни  шкипера,  ни  судовладельца,  которые
согласились бы отправиться туда. Вот я и решил сам развозить свой товар.
   Для этого ему нужен был пароход,  и  я  знаю,  что  в  то  время  он  с
энтузиазмом торговался с одной  парской  [парсы  -  индийцы,  исповедующие
религию  древних  персов  -  зороастризм]  фирмой,   продававшей   старую,
оснащенную как бриг, развалину в девяносто лошадиных сил. Мы несколько раз
встречались и разговаривали. Он многозначительно посмотрел вслед Джиму.
   - Принимает близко к сердцу? - презрительно спросил он.
   - Очень близко, - сказал я.
   - Значит, он никуда не годится, - высказал свое мнение Честер. -  Стоит
ли волноваться из-за такого пустяка? Разве это мужчина!  Вы  должны  брать
вещи такими, как они есть; если этого не делаете, лучше сразу  сдавайтесь.
Все равно вы никогда ничего путного в этом мире не  добьетесь.  Посмотрите
на меня. Я взял себе за правило ничего не принимать близко к сердцу.
   - Да, - сказал я, - вы видите вещи такими, как они есть.
   - Хотел бы я встретить сейчас моего компаньона,  -  пробормотал  он.  -
Знаете моего компаньона? Старый Робинсон. Да, тот самый Робинсон. Как,  вы
не знаете? Известный Робинсон. Человек, который провез контрабандой больше
опиума и в свое время захватил больше котиков, чем кто бы то  ни  было  из
нынешних парней. Говорят, он абордировал шхуны, охотившиеся за котиками  у
берегов Аляски, когда туман был такой густой, что только господь  бог  мог
отличить одного человека от другого. Страшный Робинсон. Вот он кто  такой.
Он - мой компаньон в этом деле с гуано.  Такой  блестящий  случай  впервые
выпал ему в жизни.
   Он зашептал мне на ухо:
   - Каннибал? Да, так его прозвали много лет назад. Помните эту  историю?
Кораблекрушение  у  западного  берега  острова  Стьюарта.   Семь   человек
добрались до берега; кажется, они  между  собой  не  поладили.  Иные  люди
бывают слишком привередливы... не видят  лучшей  стороны  дела,  не  умеют
брать вещи такими, как они  есть...  как  они  есть,  приятель!  А  каковы
результаты? Ясно. Неприятности, а может быть, и удар по голове; и  это  им
на пользу. От таких людей больше проку, когда они  мертвые.  Рассказывают,
что  шлюпка  с  судна  "Росомаха"  нашла  его  стоящим  на  коленях  среди
водорослей; он был в чем мать родила и распевал какой-то псалом,  а  в  то
время падал снежок. Когда шлюпка подошла к берегу, он  вскочил  и  убежал.
Целый час гонялись они за ним по валунам, наконец один из матросов швырнул
камень, который, по счастью, попал ему в голову за ухом,  и  парень  упал"
без чувств. Один ли он был на острове? Конечно. Но  это  такое  же  темное
дело, как и история со шхунами, занимавшимися охотой на котиков. Никому не
известно,  кто  здесь  прав,  кто  виноват.  На  катере   расспросами   не
занимались. Они завернули его  в  брезент  и  поскорей  отплыли,  так  как
надвигалась ночь, погода была угрожающая, а судно через каждые пять  минут
давало сигналы из орудий." Три недели спустя  он  был  здоровехонек.  Шум,
поднятый по поводу этого дела, нимало его не  расстроил;  он  только  сжал
губы и предоставил людям орать вволю.  Достаточно  скверно  было  потерять
судно и все имущество, чтобы еще обращать внимание на ругательства, какими
его осыпали. Вот это подходящий для меня человек.
   Он поднял руку, подавая знак кому-то шедшему по улице.
   - У него есть кое-какие средства; вот почему мне пришлось принять его в
дело. Пришлось! Грешно было бы прозевать такую находку, а у меня в кармане
было пусто. Меня это больно задело, но я беру вещи такими, как  они  есть,
и, полагаю, если мне уже приходится