.

Дато вынул из-за пояса пергаментный свиток, весь испещренный крестиками и 
знаками. Сведения, собранные Дато, полностью подтверждали опасения Саакадзе. 
Царские земли обезлюдели, долины превратились в пустыри, заросшие сорной травой,
 деревни похожи на кладбища. Церковный звон все больше притягивает крестьян на 
тучные поля и в цветущие сады, защищенные монастырскими стенами. Черные 
владетели привлекают крестьян льготами: они получают больший земельный надел, 
чем имели у небогатых азнауров. Дни, выделенные для обработки собственно 
монастырской земли, считаются добровольным даром крестьян. Их не запрягают в 
ярмо, девушек не бесчестят, детей не меняют на скот и собак. Монастыри дают 
крестьянам в долг коров, овец, птицу, а обратно получают продуктами или 
монетами. Многие, желая избавить близких от жалкой жизни, охотно отдают своих 
детей в послушники. Льстит и то, что сразу возвышаются над своим крестьянским 
разрядом. Работая на монастырь, крестьянин стремится обеспечить себе царство 
небесное и поэтому не тяготится сборами в пользу церкви. Последние войны с 
шахом Аббасом расшатали веру в устойчивость царской власти, церковь же, хотя и 
разорена врагами, все же стоит крепко и не отбирает у вдов и сирот ни землю, ни 
имущество, лишь бы платили оброк.

— Спорить с церковью, Георгий, трудно. Вот что пишет католикос: «Кто из знатных 
или незнатных неправильно лишит церковь или монастырь собственности, как то: 
имения, деревни, людей, земли и тому подобного, тот да будет проклят! А кто из 
епископов не будет заботиться о сохранении в целости церковных имений, тот да 
будет проклят от святых соборов, да состоит под определенным святыми апостолами 
наказанием и да будет удален от святой церкви».

Некоторое время Саакадзе молча перечитывал свитки, подчеркивая гусиным пером 
цифры.

— Самое страшное, друзья мои, – заговорил он, – бесплодие благодаря монастырям 
принимает угрожающие, размеры. После вторжения персидских полчищ увеличилось 
число монахов и монахинь. Немало на поле битвы полегло мужей, сыновей и женихов 
– этим пользуются монастыри, сулящие женщинам утешение. Но много и мужчин ищет 
спасения в монастырях от княжеского ярма и податей, непосильных для разоренных 
войною хозяйств. Устойчивое царство не может мириться с другим царством внутри 
себя, которое, в зависимости от своих выгод, неограниченно распоряжается 
подданными картлийского престола. К счастью, в каждой крепости есть уязвимое 
место, и в крепости католикоса такой трещиной является положение церковных 
азнауров. Монастыри требуют от них строгого соблюдения тех же порядков по 
отношению к крестьянам, какие узаконены католикосатом в монастырских владениях. 
Но то, что легко богатой церкви, не под силу маленьким хозяйствам церковных 
азнауров. Постоянное войско откроет им двери к богатству и славе. Церковные 
азнауры сейчас тянутся ко мне. Необходимо тайно помочь лучшим их фамилиям 
откупиться от церкви. Запиши, Дато: Карсидзе, Элиозашвили, Квалиашвили, 
Таниашвили, Кадагишвили, Зумбулидзе, Кавришвили, Тухарели, Бочоридзе, 
Ананиашвили, Мамацашвили. Эти – уже готовые начальники сотен. Усиливая сословие 
азнауров, мы тем самым укрепляем единовластие царя – значит, ослабляем 
владетелей. В конце концов после долгой борьбы и церкви придется подчиниться 
царству. Нам предстоит важное и длительное дело, 
но…
Георгий прислушался к ржанию коней и вышел на площадку. Иорам и Бежан, 
размахивая нагайками, выехали из ворот и понеслись к мосту.

— Видели? – рассмеялся Георгий. – Мальчики спешат уже на съезд. Не мешает и нам 
последовать их примеру. Даутбек, дня через два начнут собираться в Носте 
азнауры. Ты еще успеешь отвезти католикосу знак моей признательности.

Саакадзе достал из ниши кулазани – узкогорлый серебряный кувшин, зирандази с 
золотыми застежками и тринадцать драгоценных пуговиц, из коих двенадцать для 
венца, а одна для парадной мантии. Даутбек недоуменно наблюдал за другом, а 
Дато, улыбаясь, вертел гусиное перо, понимая: этими дарами Саакадзе хочет 
усыпить подозрительность первосвятителя.

— Сегодня, – продолжал Георгий, – еще придется поговорить со стариками о 
шерстопрядильне.

— Поручи лучше деду Димитрия, зачем тебе заботиться о мелочах.

— В цепи, Даутбек, все звенья одинаковы. Силу надо черпать из своего колодца. 
Такой колодец для меня – Носте… Вот что: на съезде не все скажем азнаурам, 
учтем опыт далеких лет.

— Тогда, Георгий, другое было, царь законный сидел.

— И теперь законный, Дато, больше чем законный – «обязанный». Будет о царстве 
радеть – удержится; возомнит о себе, начнет своим величием кичиться – другого 
посадим.

— Опасно царями, как мячом, играть. Народ уважение потеряет. Лучше за крепко 
закрытыми дверями этого учит