.

— Как ты сказал? Два 
царства?
— Не я, светлый князь, – народ говорит… В духанах то же кричат пьяные, за 
здоровье царя тунги вина ставят, угощают всех, кто Теймураза 
вспоминает…
— Саакадзе об этом 
знает?
— Когда я «барсу» Ростому поведал о преступных разговорах, он посмотрел на 
потолок: «Что ж, пускай пьют, – царь Теймураз настоящий царь, никогда церкви не 
изменял».

Шадиман вскочил, почему-то потушил курильницу, резко толкнул вазу; впервые 
заметил Вардан, как дрожат пальцы князя.

Шадиман размышлял: «Все ясно, князья недовольны правителем, Саакадзе дорожит 
князьями и подыскивает им нового царя». И, внезапно приятно заулыбавшись, 
вкрадчиво 
проговорил:
— Вардан, ты немедля должен отправиться в Исфахан. Надо передать послание лично 
шаху Аббасу.

— Ты так восхитил меня, уважаемый батоно-князь, что я еще главное не успел 
сообщить.

— Говори! Еще о 
царе?
— Нет, о 
султане!
— О каком 
султане?!
— Мураде, падишахе вселенной.

— Махара!!! – внезапно крикнул Шадиман.

Вардан с ужасом оглянулся на дверь и, глотая слюну, 
заговорил:
— Двух князей с пышной свитой посылает… Двух азнауров с дружинниками 
посылает…
— Подай чашу! – приказал Шадиман выросшему на пороге палачу.

— …И меня, мелика Вардана, с двумя купцами, советниками по торговым делам, в 
Стамбул посылает, – вздохнул свободно Вардан, наблюдая, как Махара огромной 
волосатой рукой наполнил до краев серебро-чеканную чашу и выскользнул на носках.

— Пей, купец, и не замедляй 
разговор!
Вардан покосился на пустую чашу князя, без всякого удовольствия, даже с опаской,
 опорожнил преподнесенную ему чашу, предварительно пожелав процветания дому 
Бараташвили, и без передышки подробно рассказал о военно-торговом посольстве 
Саакадзе, о личном к нему, Вардану, поручении – проследить, какое впечатление 
произвел на турецкие майданы первый картлийский караван. О посольстве в Русию 
Вардан не обмолвился и, прицокнув языком, сокрушенно 
добавил:
— Уже предупредил о дне выезда, теперь невозможно дорогу менять, 
повесит…
— А меня ты меньше 
боишься?
— Совсем не боюсь, светлый князь. Перед тобою чист… Может, своего мсахури 
Махара пошлешь в 
Исфахан?
— Неопытный для такого путешествия, придется 
тебе…
— Князь, может, пчеловода пошлем? Его даже Саакадзе не мог запугать. До сих пор 
Исмаил-хану твои приказания передает. Конечно, одного опасно, – пусть твой 
мсахури с людьми до рубежа его проводит. Люди обратно вернутся, а Махара с 
пчеловодом до Исфахана дойдет. Он со мною два раза в Исфахан на верблюде ездил. 
По-персидски – как кизилбаши – может изысканно говорить, может 
ругаться…
— Я подумаю об этом. Отдохни у меня до завтра.

Вардан взмолился: он рискует не только головой – благополучием семьи!.. Завтра 
в помещении мелика купцы соберутся – договориться о ценах. Если он, мелик, не 
придет и дома его не найдут… разве мало у него врагов? Разве саакадзевцы не по 
всей Картли развесили уши? Длинноносый Димитрий не перестает вынюхивать, кто 
помог князю Шадиману покинуть крепость… Пусть благочестивый Самсон сохранит 
каждого от гнева этого «барса». А разве Ростом лучше? Дышать не дает! Когда 
только воцарится светлый царь Симон и благородный князь Шадиман избавит наконец 
Картли от власти 
ностевцев