.

Три дня совещался хевисбери со старейшими у родника на скале, охраняемой 
ангелом камней.

В воскресенье под скалой, на площади, шумели тушины. Журчала голубая вода, 
спадая в расселину. Стало тихо, когда заговорил Анта.

Он напомнил, как здесь, под сенью этой скалы, Великий Моурави обратился к ним 
за воинской помощью и как ангел меча не допустил отказать в этом витязю. Сейчас 
Георгий Саакадзе вновь призывает на благородное дело – помочь снять пепел с 
лица Кахети. И попросил Даутбека повторить просьбу.

В мрачных красках описал Даутбек состояние Кахети: ведь и тушинам невыгодно 
такое, – разве они не считают Кахети своим царством? Или им не нужны шорные 
товары? Медная утварь, гвозди и подковы? Или у них на десять лет всего 
запасено? Или они не рискуют потерять свои дороги на север и восток? А как 
можно жить, не обменивая домашний излишек продуктов? На что обменивать, если 
нет базара? А базара нет, потому что не едут купцы. А купцы не едут из-за 
опасностей на дорогах. Да и продавать некому. А народ не возвращается, ибо 
шамхальцы хуже волков обнаглели. Рубежи обнажены, нет охраны, нет воинов, а 
если можно собрать многочисленную дружину, – нет коней, оружия, хлеба… Церкви 
тоже опустошены, разграблены замки царя. Если витязи-тушины не помогут, долго 
продлится помрачение солнца над некогда цветущей страной… Царю тоже опасно 
возвратиться: кто защитит? Кто послужит опорой в ниспосланных богом 
испытаниях?
— Мы никогда не отказываем другу в помощи. Мы признаем одного бога, а царем – 
только Теймураза.

— Прав Гулиа! – выкрикнул хелхой. – Мы в наших укрепленных городах никого не 
боимся… Сколько времени Грузия воюет с мусульманами, а никто из войска шаха или 
султана к нам не посмел подняться.

— Но шах Аббас разорил царя Теймураза, и если вы признаете только Теймураза, 
как же можете спокойно хоть полтора часа сносить позор изгнания его из 
собственных 
земель?
— Азнаур Димитрий прав, мы должны помочь царю, пошлем в Гонио гонцов. Пусть 
скажут так: «Царь наш Теймураз, твою счастливую руку ты положил на нас. Много 
милостей было тобою оказано нам, на все сражения ты звал нас. Не забывал нас и 
в радостях. Мы, жители страны Тушети, уповаем на тебя, склоняем перед тобой 
головы и обращаемся к тебе, целуя землю, на которой ты стоишь. Великий царь, к 
тебе посылаем послов и единодушно доказываем, что мы признаем одного бога, а 
царем Кахети – царя Теймураза».

Гул одобрения пронесся по 
площади:
— Пошлем! Пошлем к царю 
Теймуразу!
Снова заговорил 
Даутбек:
— Нет слов выразить восхищение благородством Анта Девдрис. Но куда вы, витязи, 
приглашаете царя? Разве не описал я вам Кахети? Или мыслимо снова подвергать 
его опасности? Или шамхальцы поклялись больше не совершать набегов? Или шах 
Аббас перестал подкупать царя леков и всякими посулами не подстрекает их к 
вторжению? Нет, витязи, пока не поможете оборонить рубежи, нельзя тревожить 
царя.

— В чем Моурави ждет от нас помощи? – проговорил до сих пор молчавший старейший.

Даутбек 
ответил:
— Тушины должны снарядить войско и растянуть его от Алванского поля до теснин 
Упадари. Узнав о крепости границ, возвратятся жители и тоже начнут собирать 
дружины. Купцы примутся за базары. Для поднятия торговли тушины должны не 
случайно, а беспрерывно гнать на продажу скот, коней, возить продукты для 
жителей городов и поселении, пока кахетинцы не осядут на свои земли и сами не 
начнут разводить скот, сеять зерно и возделывать виноградники. Но и тушинам 
незачем терпеть убыток. С тбилисского майдана доставлено будет все нужное 
тушинам для обмена, даже могут заранее заказывать амкарам, – их тоже поддержит 
Картли. А когда немного воспрянет Кахети, можно послать к царю послов. Теймураз,
 конечно, вернется.

Еще день совещались старейшие. Порешили разослать гонцов в Цовское общество, 
Прикитское и Чагминское и распределить на всех равный сбор воинов. А пока 
немедля спуститься с конями по Баубан-билик в Алазанскую долину.

Деканозы одобрили решение старейших, предвещая славу витязям и прибыль в 
домах…
И снова – площадь. Вынесены дроши. Анта поднял аваржани – высокий жезл с 
серебряной рукоятью в виде двух змие