шь, бывало, вечером по глухой улице. Морской ветер 
развевает юбки и чадру. Проходит мимо женщина в чадре, и если ты ей понравился, 
она сама подсобит ветерку, откинет на мгновение чадру и покажет лицо прекраснее 
иранской розы. Я имею в виду розу Экбатаны, которая распускается первой в 
месяц цветения роз. Не думай, что она красная, нет, она цвета старинной 
слоновой кости, как скипетр Багратионов, что ты показывал. Я любил женщин, 
хранимых тенью чадры, недоступных постороннему глазу. Ты меня понимаешь?
     – Говори короче, Гиршел, многословие иногда портит речь. Ты любишь таких 
женщин, как твоя невеста, дочь Колонкелидзе, не правда ли?
     Гиршел подтвердил догадку друга кивком головы и посмотрел на лукаво 
улыбающегося Георгия. А затем пришпорил коня. Проехали подъем, Монахини 
свернули вправо. Как грачи, рассыпались они по остроконечному холму.
     В гору подымались двадцать латных всадников. Поравнявшись с Георгием и его 
спутниками, они крикнули:
     – Кто вы такие?
     – Мы воины царя Георгия, – ответили все четверо. Всадники соскочили с 
коней и приветствовали друг
     друга, после чего встреченные направились в Мцхету. Георгий продолжал 
беседу, прерванную Гиршелом.
     – Если тебе нравятся красавицы под чадрой, то и старый пень Фарсман тоже 
твоей породы,
     – Ты о чем, Георгий?
     – Фарсман повадился в Мцхетский женский монастырь и обесчестил там немало 
красивых девушек. Дочь Шарвашисдзе прижила от него ребенка. А недавно он увлек 
девочку Фанаскертели. У нее ланиты цвета старинной слоновой кости, как раз 
такие, какие ты любить, Гиршел.
     – Ну а дальше? – спросил Гиршел.
     – А дальше ничего. Ты что думаешь, дорогой Гиршел, наши законы писаны 
только для глупцов? Умные устраиваются таким образом, что взамен их в ловушку 
правосудия попадают дураки. Католикос Мелхиседек запрыгал, как стрекоза, требуя 
для преступника самой суровой казни.
     Царь пришпорил коня. Гиршел не выдержал, спросил:
     – Ну, а что ты сделал, Глахуна?
     – Что я смог сделать? Не мог же я отрубить ему голову изза какойто 
девчонки. Звиадспасалар сообщил мне, что Фарсману известны некоторые важные 
тайны и что мы должны их выведать у него. Мы и решили женить его, и знаешь – на 
ком?
     Гиршел остановил коня:
     – На ком?
     – На Вардисахар, служанке твоей невесты Шорены. Я знаю, какой ты бабник: 
если ты увидишь эту женщину, ты, пожалуй, еще на год отложишь свадьбу.
     Гиршел улыбнулся и легкомысленно спросил:, – А где теперь эта женщина?
     – Я тоже точу на нее зубы, и если мне удастся ее заполучить, то знай, я не 
стану ждать твоего благословения.
     Георгий придержал коня, так как Ушишараисдзе и Кохричисдзе отстали. По 
полю шла огромная толпа. Впереди колыхались хоругви, а за ними шли священники. 
Несли иконы для погружения их в реку. Босоногие женщины пели «Лазаря». В 
деревнях мальчишки обливали девочек водой. Девочки бегали и хохотали. Царь и 
эристав отстали от своих спутников, чтобы вволю насладиться скабрезными 
разговорами.
     Абхазская лошадь сопела под тяжестью богатыря Гиршела. Путники въехали в 
укрепленную деревню. На взгорьях ревели ослы, они тащили на спине кувшины с 
водой; мальчикиверзилы, сидя верхом на ослах, волочили по земле босые ноги.
     
XXXVI
     
     В церкви с белым куполом ударили в било. По узеньким тропинкам с ревом 
тронулись овечьи отары и, как мутные волны, залили склоны ближайших гор. Бараны 
и овцы скатывались прямо в воду.
     Ревели бычки, возвращающиеся с пастбищ, ржали кобылы, босоногие женщины 
шныряли по проселкам с глиняным Лазарем в руках и жалобно пели:
     Подошел Лазарь к порогу, Пялит глаза… Господи, дай нам грязи, Не хотим мы 
больше засухи. Уставшие всадники молча ехали на взмыленных лошадях и 
поглядывали на босоногих баб. Им приелись ласки придворных дам, они мечтали 
целовать обветренные щеки…
     В ущельях путников встречали дозорные. Слышались окрики с башен и 
крепостей. Их окружали копьеносцы,; осматривали, расспрашивали – кто такие?
     – Мы слуги царя Георгия, едем в Дидо закупать лошадей.
     Они давали взятки начальникам крепостей и медленно двигались вперед по 
пховской земле. Лошади с трудом пробирались по крутым тропам.
     Тени гор ложились в лощины. Лаяли шакалы, слышался клекот орлов, которых 
ночь застала в горах. На берегу Черной Арагвы стояла крепость с четырьмя 
башнями.
     Кохричисдзе предложил:
     – Проникнем тайком в крепость, я знаю там конюхов, они дадут нам ночлег.
     Георгий не согласился: – Лучше дождемся зари в сосновом бору.
     Начались хвойные леса. Монотонно шумели водопады, свергаясь с утесов. 
Филины подымались с опушки леса. Гдето в ущелье выл горный волк.
     Всадники заблудились. Георгий предложил спрятать латы и бросить копья, 
иначе будет небезопасно ехать по пховской земле. Впереди показались горы цвета 
гепарда. Георгий и Габо см