ерцали во дворце Хурси.
     «Наверное, Шорена вернулась из Зедазени», – подумал он.
     – Не только с Гиршелом, но даже с отцом моим, Багратом Куропалатом, если 
бы он поднялся из могилы, даже с ним я не стал бы считаться, – громко произнес 
Георгий.
     На высоком небе звезды нежно мигали фиалковыми ресницами. Георгий 
чувствовал себя счастливым.
     …Он был еще юношей, когда наставник и Мелхиседек женили его на Мариам. Ему 
навязали ее, как навязывают свахи рябую невесту деревенскому парню.
     Он ее никогда не любил!
     Георгий осматривал сверкавший белизной фруктовый сад. Вино и нежный аромат 
цветов обволакивали его сердце. Он опять взглянул на окна дворца, чтобы 
окончательно убедиться, что Шорена вернулась.
     Георгий вошел во двор дворца Хурси. Конюшня была открыта, флигель разрушен,
 и лишь огромная каменная лестница оставалась нетронутой.
     Он достиг середины лестницы, не встретив ни слуг, ни собак.
     «Нечего сказать, хорошо стережет пховских пленниц полоумный монах 
Афанасий», – подумал Георгий. Он пожалел, что не попытался раньше проникнуть 
переодетым в этот дворец.
     Оставалось пройти всего несколько ступенек, как вдруг на балкон вышел 
гепард и остановился на верху лестницы. Фосфорическим блеском сверкали глаза 
хищника. Георгий удивился, что ручной гепард Хурси до сих пор еще жив.Он 
поднялся двумя ступеньками выше. Гепард спокойно двинулся к нему навстречу. 
Георгий был без панциря и потому невольно схватился за рукоять меча.
     Какая– то молодая женщина вышла за гепардом. Увидев чужого, она испугалась.
 Гепард приблизился к Георгию и, как пес, обнюхал его колени.
     Георгий хотел левой рукой приласкать зверя, но гостеприимство гепарда 
показалось ему все же подозрительным.
     Правой рукой он приготовил меч.
     – Не бойтесь, батоно, он не тронет! – крикнула женщина, стоящая на верху 
лестницы.
     Георгий смутился: женщина сочла его трусом. Он поднялся на балкон. Женщина 
в платке кизилового цвета показалась ему знакомой.
     – Добрый вечер! – приветствовал ее гость.
     – Вам кого угодно? – спросила женщина.
     – Хозяйку этого дома! – ответил Георгий.
     – Хозяйку этого дома? – удивилась она. – Хозяйка давно уже уехала к 
сарацинам, – добавила она после короткого молчания.
     – Кто сейчас живет во дворце?
     – Мы – пховские пленницы.
     – Ты кто такая, девушка?
     – Служанка дочери эристава.
     – А где сама Шорена, госпожа твоя?
     – Шорену и ее прислужниц наш духовник повез в Зедазени.
     – Как твое имя, девушка?
     – Вардисахар, сударь.
     Георгий слышал про эту женщину и оглядел ее внимательно.
     – А кто будешь ты сам, сударь?
     – Я скороход царя Георгия. Глахуна Авшанидзе мое имя.
     Упоминание о царе привело женщину в волнение.
     – Пожалуйте сюда, – сказала она, почтительно приглашая гостя в. большую 
залу.
     В четырех углах залы горели высокие, в человеческий рост, подсвечники. В 
нишах светились восковые свечи. Стены были украшены оленьими рогами и шкурами. 
Вдоль стен виднелись раскрытые лари и сундуки. Посередине залы стоял серебряный 
столик, а на нем – развернутый свиток.
     Вардисахар подвела гостя к этому столику и предложила ему стул.
     Георгий без стеснения заглянул в свиток.
     – Что это такое?
     – Это список приданого дочери эристава. Вардисахар внимательно оглядела 
гостя. По его
     одежде она заключила, что он из простых, и потому повела с ним откровенную 
беседу.
     Приданое Шорены, повидимому, приводило ее в восторг. Она перебирала вещи 
и без умолку болтала, расхваливая свою госпожу.
     – Шорена нежна сердцем и прекрасна лицом. Она одинаково добра к великим и 
к малым, кротка как женщина и мужественна как воин. Судьба изменила моим 
господам. Лазутчики донесли царю на Колонкелидзе, всуе обвинили его в измене…
     Она принялась бранить Звиадаспасалара, который разрушил Кветарский замок. 
Несчастного эристава ослепили без вины! Чиабера, жениха дочери эристава, убил 
Звиад. Сам царь хочет жениться на Шорене, но Мелхиседек и царица мешают этому. 
Но бог все же не оставит Шорену без своей милости…
     Вардисахар начала рассказ и про свою жизнь.
     – И я когдато была счастлива. Аланский царь считал меня своей невестой. 
(Она скрыла, что была наложницей аланского царя, не сказала и о том, что Чиабер 
отравил его.)
     Но вдруг она прекратила болтовню. – А все же, какое у тебя дело к 
Шорене? – спросила она.
     – Мне приказано доложить ей об этом лично.
     – Тогда подожди немного. Она скоро вернется. Георгий