советы… В самом деле, слово порой тяжелее, я бы 
сказалсильнее меча…
     У меня столько дел, мне редко удается читать книги, но я всегда знал, что 
книгисамые бесстрашные и мудрые наши советники. И вот не так давно в одной 
старой книге я прочел следующее: «Тот советник, который сперва предугадывает то,
 что царю приятно будет слышать, и лишь дотом преподносит ему свои советы, 
опаснее лютого врага, ибо льстец, считающий свою болтовню исполнением своего 
долга перед престолом, может натворить больше бед, чем тот, кто хранит 
молчание».
     Я не знаю, что советуют твои вазиры, когда они наедине с тобой, но на 
совете старейшин они большей частью говорят то, что тебе приятно.
     Один Монах тайком сообщил мне слова этого вельзевула Фарсмана. Никогда, 
сказал он, не следует говорить правду ни царю, ни ребенку, ибо они тешатся 
тогда, когда лесть и ложь щекочут их самолюбие.
     А Соломон Мудрый нас учил: «Всякое намерение царя превращается в твердое 
намерение только после совещания с приближенными».
     Спрашивать у коголибо советзначит доверять ему. Мне кажется, я 
собственной кровью заслужил такое доверие, государь,свыше десяти ран я получил 
в разных боях. Не так ли?
     Царь поднял голову и сказал:
     – Так, Звиад.
     – Если это так, разреши мне, государь, посоветовать тебе то, что будет 
тебе не так уж приятно.
     Царь удивленно посмотрел на спасалара. Он никогда не видел Звиада таким 
красноречивым. Улыбнувшись ему, Георгий сказал:
     – Ну, говори всю правду, Звиад!
     Звиад слегка почесал себе подбородок, кашлянул и
     продолжал:
     – Я не раз собирался доложить тебе свое мнение насчет Византии, государь, 
но ты так резко говоришь о кесаре Василии, что у меня не хватало духа. Кроме 
того, я свято верю в то, что говорил мне покойный отец: ни царю, ни вельможе – 
никому ничего не советуй, пока тебя не спросят…
     Ты лучше нас ведаешь, государь, что на протяжении многих веков у Грузии 
были два единоверных соседа – Армения и Византия. Мы сообща с ними дрались 
против хозар и сарацин, против персов и прочих наших врагов. Не так ли? 
Согласись, что давнишних друзей от себя оттолкнуть так же легко, как приобрести 
новых врагов. Не так ли?
     Георгий кивнул головой.
     – Известно, ничто так не сближает людей, как земля и кровь, – продолжал 
Звиад. – Еще одна вещь связывает нас тесными узами – это вера.
     Сказав это, Звиад бросил взор на распятие и добавил:
     – Если бы не союз с единоверными, нас давно бы утопили во всепоглощающем 
море окаянного ислама, не так ли?
     Припомним, наконец, покойного царя Давида Куропалата, первого собирателя 
исконных грузинских земель, он во главе своих войск не раз помогал кесарю, как 
в борьбе против Варды Склира, так и в походах против сарацин. В этих битвах 
многие тысячи грузин омыли своей кровью земли Сирии и Месопотамии.
     Недаром и отец твой, покойный царь Баграт, был союзником византийцев и не 
раз получал помощь от греков, не так ли?
     Звиад на минуту умолк, ему показалось, что Георгий хочет чтото возразить, 
но, видя, что царь продолжает молчать, сказал:
     – Наконец, мы должны помнить не только прошлое, но и о будущем следует нам 
помышлять. Армения пала в неравной борьбе с нашими общими врагами. Ну, а кто 
еще, кто нам поможет завтра и послезавтра в предстоя щих битвах с неверными, 
если не Византия? На севере – молодая христианская Русь. Но кто поможет нам на 
юге?
     Что же касается кесаря Василия, я бы так сказал: корабли приходят и уходят,
 порой нечаянно гибнут, но море, как бы оно ни бушевало, всегда остается на 
своем месте, не так ли, государь?
     Если кесаря сравним мы с кораблем, то море – это народ. В морях много 
всякой всячины, и гнилье попадает в их волны, но недра морские таят 
неисчерпаемые богатства, которые я и не собираюсь здесь перечислять.
     Я часто слышу, как ты высмеиваешь католикоса Мелхиседека и наших 
прожорливых епископов за подобострастное отношение ко всему византийскому, и 
смеюсь вместе с тобой, государь. И я не одобряю их низкопоклонство. Но кажется 
мне, что следовало бы уважать, и не только уважать, но и перенимать все то, что 
есть хорошего у армян и греков. Плохого же нам не стоит у них занимать, ибо 
плохого и у нас самих немало найдется, – не так ли, государь?
     Когда Звиад умолк, он заметил, как засверкали у Георгия глаза и губы 
зашевелились. Теперь спасалар был окончательно убежден, что Георгий будет ему 
возражать, но вдруг распахнулась дверь, вошла царица Мариам, молча взяла из 
ниши зажженную свечу и направилась в свою опочивальню; на этот раз она не 
захлопнула за собой дверь.
     Георгий кинул взгляд на приоткрытую дверь, встал, прошелся по зале, закрыл 
дверь, сел на свое место и стал смотреть на распятие, перед которым горела 
единственная свеча.
     Звиад поднялся, низко поклонился царю и собрался уходить.
     – Спокойной ночи, – невнятно пробормотал царь. Но не успел Звиад дойти до 
дверей, как царь Георгий
     поднял голову и позвал его обратно:
     – Тебе говорю, Звиад, вернись и побудь со мной.
     В глуб