.
     Помимо того, Фарсман обязался исправить отбитые у врага камнеметы и тараны 
и по их образцу построить новые. На все это царю требовалось много средств.
     Но Мелхиседек убедил царя, что строительство великолепного храма в столице 
Грузии будет не в меньшей степени способствовать укреплению мощи страны, чем 
восстановление крепостей, и царь обещал католикосу выдать средства и рабов для 
постройки храма.
     
XX
     
     Тяжело легли кровавые кошмары войн и восстаний на юношеские плечи Георгия.
     Известно, у кого не было радостного детства, чью юность отягощали заботы 
зрелого мужчины, тот всегда грустит об ушедшей молодости. Он легко теряет 
равновесие и старается наверстать упущенное.
     Георгий заболел меланхолией, человеконенавистничество вкралось в его 
сердце. Рано наскучили ему длинные церемониалы царских приемов и строгий 
дворцовый этике!. Назойливо жужжали в ушах сначала нудные наставления 
воспитателя, а затем царицы.Мариам и католикоса Мелхиседека:
     – Ты царь и должен…
     – Ты царь и обязан…
     – Ты царь и помни…
     В такие минуты он не хотел быть царем.
     Тосковал он и о сыне своем Баграте, отданном,на три года заложником в 
Византию.
     Во время приступов меланхолии Георгий, в сопровождении скорохода 
Ушишараисдзе и конюха Кохричиедзе, уезжал из Мцхеты за Сапурцле и, бросив коня 
под какимлибо дубом на попечение слуг, кружил по полям; оставаясь наедине с 
природой, он искал успокоения сердцу.
     Раза два в году – в октябре, когда призывный крик оленя оглашает 
окрестности, и в пору перелета журавлейГеоргий красил бороду хной, надевал 
льняную одежду и высокие сапоги, брал с собой тех же друзей детства: конюха 
Габриэля Кохричисдзе, скорохода Вамеха Ушишараисдзе, а также сапожника Китесу 
Джуисдзе и пекаря Эстате Ломаисдзе– и, назвавшись Глахуной Авшанидзе, на целую 
неделю исчезал с ними из Мцхеты. Они охотились в лесах Нареквави и в долинах 
Арагвы.
     Ночь, проведенную с пастухами, предпочитал он тогда покою своей 
опочивальни, наспех зажаренные в лесу шашлыки – оленьему вымени, 
приготовленному для него дворцовым поваром.
     В эти дни Георгий понимал, что мир создан не только для войны.
     Густая чаща начиналась в те времена у крепости Гартискари, непроходимые 
дебри покрывали окрестности Сапурцле и Мисакциери.
     По обе стороны Нареквавской балкитянулись необозримые болота, богатые 
дикими гусями и журавлями.
     Как только утомленные охотники располагались гденибудь под холмом на 
отдых, Китеса доставал бурдюк с вином, наполнял бычий рог. Георгий пил из него 
спокойно, и мысль, владеющая им с детства,не отравлено ли вино – не приходила 
ему в голову. В этих лесах не досаждали ему своим наглым лицемерием придворные, 
не подстерегал убийца и не карабкался на дерево, заметив царя, ни один 
челобитчик со своей жалобой.
     На этот раз они провели три ночи подряд у костра под большим буком. 
Журавлиный лет еще не начинался, и лишь иногда на рассвете гоготали болотные 
гуси. Дикие индейки бродили по жнивью, галки призывали запоздавшую в горах зиму.

     Охотники встали до зари. Журавлиный крик взбудоражил их сердца. Большая 
стая журавлей опустилась на прогалину и стала щипать траву. Каждый из охотников 
подстрелил по три журавля. Солнце стояло еще высоко, когда им захотелось есть.
     – Глахуна, сегодня твоя очередь: сбегай, подстрели гуся. Мы с Китесой 
приготовим вертелы, соберем хворост, а Эстате разведет огонь, – сказал Георгию 
конюх Габриэль. – Только не уходи далеко, мы будем ждать тебя под этим ясенем.
     Георгий подчинился приказу старого охотника. Он пошел по левой стороне 
болота. Грустные мысли снова овладели им, когда он остался один. Стая гусей 
поднялась в воздух. Георгий выстрелил и промахнулся. Птицы заманили его в чащу. 
С гоготом поднимались они над болотом. Галдели утки. Они словно смеялись над 
незадачливым охотником.
     Он хотел повернуть обратно, но раздумал: было неловко возвращаться без 
добычи. Навстречу шел пастух, весь в грязи. Георгий расспросил его, как прогни 
дальше.
     Он миновал топи, хотел повернуть к условленному дереву, но под самым его 
носом взлетел журавль чудесной расцветки. Крылья его отливали цветом турача, 
грудь алела, как цветок гвоздики, а шея была расписана полосами перепелиного 
цвета.
     Георгий выстрелил. Тяжело поднялся журавль, пролетел небольшое расстояние 
и опустился в трясину. Георгий опять выстрелил. Журавль снова поднялся, но тут 
же упал. Охотник приблизился, готовясь снова пустить стрелу, но журавль, 
подпрыгивая на одной ноге, скрылся в зарослях. Затем он снова поднялся и 
перелетел на этот раз большое расстояние.
     Георгий погнался за ним. Это был редкий экземпляр, Не задумываясь, охотник 
шагал по болоту, раздирая заросли, доходящие ему до пояса. Настороженная птица 
перелетела на новое место. Наконец Георгию удалось убить журавля. Он подвесил 
его к ремню и огляделся. Место показалось ему незнакомым. Вокруг простирались 
необозримые заросли тростни