дамой из отеля. Дама из отеля не выходит на панель – она живет в гостинице и 
там заводит знакомства. Для большинства проституток это недостижимо. У них не 
хватает ни гардероба, ни денег, чтобы иметь возможность хоть некоторое время 
прожить, выжидая клиентов. А вот Лилли хотя и селилась преимущественно в 
провинциальных гостиницах, но все же за несколько лет скопила почти четыре 
тысячи марок. Теперь она собиралась выйти замуж. Ее будущий супруг имел 
маленькую ремонтную мастерскую. Он знал о ее прошлом, и это ему было 
безразлично. За будущее он мог не беспокоиться. Когда одна из таких девиц 
выходила замуж, на нее можно было положиться. Она уже все испытала, и ей это 
надоело. Такая становилась верной женой.

Свадьба Лилли была назначена на понедельник. Сегодня Роза давала для нее 
прощальный ужин. Все собрались, чтобы в последний раз побыть вместе с Лилли. 
После свадьбы ей уже нельзя будет сюда приходить.

Роза налила мне чашку кофе. Алоис подбежал с огромным пирогом, усыпанным изюмом,
 миндалем и зелеными цукатами. Роза отрезала мне большой кусок.

Я знал, как следует поступить. Откусив с видом знатока первый кусок, я 
изобразил величайшее удивление:

– Черт возьми! Но это уж, конечно, не покупное.

– Сама пекла, – сказала осчастливленная Роза. Она была великолепной поварихой и 
любила, когда это признавали. С ее гуляшами и пирогами никто не мог 
соревноваться. Недаром она была чешкой.

Я огляделся. Вот они сидят за одним столом – эти труженицы на виноградниках 
господа бога, безошибочно знающие людей, солдаты любви: красавица Валли, у 
которой недавно во время ночной прогулки на автомобиле украли горжетку из 
белого песца; одноногая Лина, ковыляющая на протезе, но все еще находящая 
любовников; стерва Фрицци, которая любит плоскостопого Алоиса, хотя уже давно 
могла бы иметь собственную квартиру и жить на содержании у состоятельного 
любовника; краснощекая Марго, которая всегда разгуливает в платье горничной и 
на это ловит элегантных клиентов, и самая младшая – Марион, сияющая и 
бездумная; Кики – который не может считаться мужчиной, потому что ходит в 
женском платье, румянится и красит губы; бедная Мими, которой все труднее 
ходить по панели, – ей уже сорок пять лет и вены у нее вздулись. Было еще 
несколько девиц из баров и ресторанов, которых я не знал, и, наконец, в 
качестве второго почетного гостя маленькая, седая, сморщенная, как мороженое 
яблоко, «мамаша» – наперсница, утешительница и опора всех ночных странниц, – 
«мамаша», которая торгует горячими сосисками на углу Николайштрассе, служит 
ночным буфетом и разменной кассой и, кроме своих франкфуртских сосисок, продает 
еще тайком сигареты и презервативы и ссужает деньгами.

Я знал, как нужно себя держать. Ни слова о делах, ни одного скользкого намека; 
нужно забыть необычайные способности Розы, благодаря которым она заслужила 
кличку «Железной кобылы», забыть беседы о любви, которые Фрицци вела с 
торговцем скота Стефаном Григоляйтом, забыть, как пляшет Кики на рассвете 
вокруг корзинки с булочками. Беседы, которые велись здесь, были достойны любого 
дамского общества.

– Все уже приготовлено, Лилли? – спросил я.

Она кивнула:

– Приданым я запаслась давно.

– Великолепное приданое, – сказала Роза. – Все полностью, вплоть до последнего 
кружевного покрывальца.

– А зачем нужны кружевные покрывальца? – спросил я.

– Ну что ты, Робби! – Роза посмотрела на меня так укоризненно, что я поспешил 
вспомнить. Кружевные покрывальпа, вязанные вручную и покрывающие диваны и 
кресла, – это же символ мещанского уюта, священный символ брака, утраченного 
рая. Ведь никто из них не был проституткой по темпераменту; каждую привело к 
этому крушение мирного обывательского существования. Их тайной мечтой была 
супружеская постель, а не порок. Но ни одна никогда не призналась бы в этом.

Я сел к пианино. Роза уже давно ожидала этого. Она любила музыку, как все такие 
девицы. Я сыграл на прощанье снова те песни, которые любили она и Лилли. Сперва 
«Молитву девы». Название не совсем уместное именно здесь, но ведь это была 
только бравурная пьеска со множеством бренчащих аккордов. Потом «Вечернюю песню 
птички», «Зарю в Альпах», «Когда умирает любовь», «Миллионы Арлекина» и в 
заключение «На родину хотел бы я вернуться». Это была любимая песня Розы. Ведь 
проститутки – это самые суровые и самые сентиментальные существа. Все дружно 
пели, Кики вторил.

Лилли начала собираться. Ей нужно было зайти за своим женихом. Роза сердечно