кадилляком. Мы купили его недавно по дешевке, как старье. А теперь основательно 
отремонтировали, и Кестер как раз наводил последний глянец. В этом был деловой 
расчет. Мы надеялись хорошенько на нем заработать. Правда, я сомневался, что 
это нам удастся. В трудные времена люди предпочитают покупать маленькие машины, 
а не такой дилижанс.

– Нет, Отто, мы не сбудем его с рук, – сказал я. Но Кестер был уверен.

– Это средние машины нельзя сбыть с рук, – заявил он. – Покупают дешевые и 
самые дорогие. Всегда есть люди, у которых водятся деньги. Либо такие, что 
хотят казаться богатыми.

– Где Готтфрид? – спросил я.

– На каком-то политическом собрании.

– С ума он сошел. Что ему там нужно?

Кестер засмеялся:

– Да этого он и сам не знает. Скорей всего, весна у него в крови бродит. Тогда 
ему обычно нужно что-нибудь новенькое.

– Возможно, – сказал я. – Давай я тебе помогу.

Мы возились, пока не стемнело.

– Ну, хватит, – сказал Кестер.

Мы умылись.

– А знаешь, что у меня здесь? – спросил Отто, похлопывая по бумажнику.

– Ну?

– Два билета на бокс. Не пойдешь ли ты со мной?

Я колебался. Он удивленно посмотрел на меня:

– Стиллинг дерется с Уокером. Будет хороший бой.

– Возьми с собой Готтфрида, – предложил я, и сам себе показался смешным от того,
 что отказываюсь. Но мне не хотелось идти, хотя я и не знал, почему.

– У тебя на вечер что-нибудь намечено? – спросил он.

– Нет.

Он поглядел на меня.

– Пойду домой, – сказал я. – Буду писать письма и тому подобное. Нужно же 
когда-нибудь и этим заняться.

– Ты заболел? – спросил он озабоченно.

– Да что ты, ничуть. Вероятно, и у меня весна в крови бродит.

– Ну ладно, как хочешь.

Я побрел домой. Но, сидя в своей комнате, по-прежнему не знал, чем же заняться. 
Нерешительно походил взад и вперед. Теперь я уже не понимал, почему меня, 
собственно, потянуло домой. Наконец вышел в коридор, чтобы навестить Георга, и 
столкнулся с фрау Залевски.

– Вот как, – изумленно спросила она, – вы здесь?

– Не решаюсь опровергать, – ответил я несколько раздраженно. Она покачала 
головой в седых буклях:

– Не гуляете? Воистину, чудеса.

У Георга я пробыл недолго. Через четверть часа вернулся к себе. Подумал – не 
выпить ли? Но не хотелось. Сел к окну и стал смотреть на улицу.

Сумерки раскинулись над кладбищем крыльями летучей мыши. Небо за домом 
профсоюзов было зеленым, как неспелое яблоко. Зажглись фонари, но темнота еще 
не наступила, и казалось, что они зябнут. Порылся в книгах, потом достал 
записку с номером телефона. В конце концов, почему бы не позвонить? Ведь я 
почти обещал. Впрочем, может быть, ее сейчас и дома нет.