Мы ждем. Мимо проходит Волькенштейн. Он уже не в мундире, в руках у него 
коричневый чемодан.

— Куда это он? — спрашиваю я.

— На вокзал. Он больше не живет в Вюстрингене, перебрался в Верденбрюк, как 
окружной председатель Союза ветеранов. Приехал сюда только на освящение 
памятника, а в чемодане у него мундир.

Появляется Курт Бах со своей девушкой. Они нарвали цветов. Девушка, услышав о 
происшествии, безутешна.

— Теперь наверняка бал отменят.

— Не думаю, — замечаю я.

— Нет, отменят. Раз мертвец еще не похоронен. Вот беда!

Георг поднялся.

— Пойдем, — обращается он ко мне. — Ничего не попишешь. Придется еще раз 
посетить Деббелинга.




x x x


В деревне вдруг воцаряется тишина. Солнце стоит наискось от памятника павшим 
воинам. Мраморный лев Курта Баха лучезарен. Деббелинг теперь выступает уже не 
как официальное лицо.

— Надеюсь, вы не намерены перед лицом смерти опять затевать разговор о 
деньгах? — тотчас спрашивает он вызывающе.

— Намерены, — говорит Георг. — Это наше ремесло. Мы всегда стоим перед лицом 
смерти.

— Придется вам потерпеть. Мне сейчас некогда, вы же знаете, что произошло.

— Знаем. Тем временем нам стало известно и все остальное. Можете нас записать в 
качестве свидетелей, господин Деббелинг. Мы остаемся здесь, пока не получим 
деньги, и поэтому с завтрашнего утра находимся в полном распоряжении уголовной 
полиции.

— Свидетели? Какие же вы свидетели? Вы и не присутствовали…

— Свидетели. Это уж наше дело. Ведь вы должны быть заинтересованы в том, чтобы 
установить все подробности, связанные с убийством столяра Бесте. С убийством и 
с подстрекательством к убийству.

Деббелинг долго не сводит глаз с Георга. Потом спрашивает с расстановкой:

— Это что же — вымогательство?

Георг встает.

— Пожалуйста, объясните, что вы имеете в виду?

Деббелинг молчит. Он продолжает смотреть на Георга.

Георг выдерживает его взгляд. Тогда Деббелинг идет к несгораемому шкафу, 
отпирает его и выкладывает на стол пачку денег.

— Сосчитайте и уходите.

Деньги лежат на скатерти в красную клетку, между пустых водочных стаканчиков и 
кофейных чашек. Георг пересчитывает их и выписывает квитанцию. Я смотрю в окно. 
Золотые и зеленые поля все еще поблескивают в лучах солнца; они уже не выражают 
гармонии бытия — они и меньше, и больше.

Деббелинг берет у Георга квитанцию.

— Вы, конечно, понимаете, что на нашем кладбище вы больше памятников ставить не 
будете, — говорит он.

Георг качает головой.

— Ошибаетесь. И даже очень скоро поставим. Столяру Бесте. Бесплатно. И это не