— Хотите с ней познакомиться? Это мадемуазель де ла Тур.

Ризенфельд смущен:

— Ла Тур? Вы же не будете уверять меня, что эта нелепая игра природы и есть та 
чародейка, которую я видел от вас в окне напротив?

Я решаю утверждать именно это, чтобы посмотреть, как он будет реагировать, и 
вдруг вижу вокруг его слоновьего носа нечто вроде ангельского сияния. Безмолвно 
тычет он большим пальцем в сторону двери, потом бормочет:

— Вон она, там… Эта походка! Я сразу узнал ее!

Он прав. Лиза только что вошла. Ее сопровождают два пожилых жулика, а она 
держится словно дама из высшего общества, по крайней мере, так считает 
Ризенфельд.

Кажется, она едва дышит и слушает речи своих кавалеров надменно и рассеянно.

— Разве я не прав? Женщину сразу же узнаешь по походке!

— Женщин и полицейских, — усмехается Георг; но он тоже благосклонно поглядывает 
на Лизу.

Начинается второй номер программы. На танцевальной площадке стоит акробатка. 
Она молода, у нее задорное личико и красивые ноги. Она исполняет акробатический 
танец с сальто, стоянием на голове и высокими прыжками. Мы продолжаем незаметно 
наблюдать за Лизой. Она делает вид, что охотнее всего ушла бы отсюда. Конечно, 
это только комедия: в городе имеется всего один ночной клуб, остальное — просто 
рестораны, кафе или пивные. Поэтому здесь встречаешь каждого, у кого хватает 
денег, чтобы сюда прийти.

— Шампанского! — рявкает Ризенфельд голосом диктатора.

Я вздрагиваю, Георг тоже встревожен.

— Господин Ризенфельд, — замечаю я, — здешнее шампанское ужасная бурда.

В это мгновение я чувствую, что с пола на меня смотрит чье-то лицо. Я с 
удивлением оглядываюсь и вижу танцовщицу, которая так сильно перегнулась назад, 
что ее голова видна между ногами. Она вдруг кажется каким-то невероятно 
искривленным карликом.

— Шампанское заказываю я! — поясняет Ризенфельд и кивает кельнеру.

— Браво! — восклицает лицо на полу.

Георг подмигивает мне. Он играет роль рыцаря, а я существую для более 
неприятных вещей — так у нас договорено. Поэтому он и отвечает:

— Если вы непременно хотите шампанского, Ризенфельд, вы получите шампанское. Но,
 разумеется, вы наш гость.

— Исключено! Это я беру на себя! И больше ни слова! — Сейчас Ризенфельд — прямо 
Дон-Жуан высшего класса. Он с удовлетворением смотрит на золотую головку в 
ведерке со льдом. Несколько дам сразу же выказывают живой интерес к нему. Я и 
тут не возражаю. Шампанское — это Эрне урок, она слишком скоро выбросила меня 
за борт. С удовлетворением пью здоровье Ризенфельда, он торжественно отвечает 
мне тем же.

Появляется Вилли. Этого надо было ожидать: он тут завсегдатай. Ауфштейн со 
своей компанией уходит, и нашим соседом становится Вилли. Он тут же поднимается 
и приветствует входящую Рене де ла Тур. С ней рядом прехорошенькая девушка в 
вечернем туалете. Через мгновение я узнаю акробатку. Вилли нас знакомит. Ее 
зовут Герда Шнейдер, и она бросает пренебрежительный взгляд на шампанское и на 
нас троих. Мы наблюдаем, не клюнет ли на нее Ризенфельд: тогда мы на этот вечер 
от него отделались бы; но Ризенфельд поглощен Лизой.

— Как вы думаете, можно ее пригласить потанцевать? — спрашивает он Георга.

— Я бы вам не советовал, — дипломатически отвечает Георг. — Но, может быть, нам 
позднее удастся как-нибудь с ней познакомиться.

Он укоризненно смотрит на меня. Если бы я в конторе не заявил, будто мы не 
знаем, кто такая Лиза, все легко уладилось бы. Но разве можно было предвидеть, 
что Ризенфельд попадется на романтическую де ла Тур? А теперь вносить ясность в 
этот вопрос уже поздно. Романтикам чужд юмор.

— Вы не танцуете? — спрашивает меня акробатка.