пошатываясь, заключает меня в объятия. Он лыс не меньше, чем Георг Кроль. Зато 
густые усы торчат, как у моржа.

— Вы пришли как раз вовремя, — заявляет он. — Пари уже заключены, нужна только 
музыка получше, чем этот дурацкий патефон! Как вы насчет вальса «Голубой 
Дунай»?

— Идет!

Рояль уже перетащили в мастерскую, где подшивают подметки в присутствии 
заказчика, и он стоит впереди машин. Большая часть комнаты освобождена от обуви 
и кусков кожи, и всюду, где можно, расставлены стулья и даже несколько кресел. 
На столе бочонок пива и несколько уже пустых бутылок из-под водки. Запасная 
батарея стоит на прилавке. На столе лежит также большой, обмотанный ватой 
гвоздь, рядом — тяжелый сапожный молоток.

Я колочу по клавишам, исполняя «Голубой Дунай». Покачиваясь, бродят в чадном 
дыму собутыльники Бриля. Они уже порядочно нагрузились. Карл ставит на крышку 
рояля стакан пива и двойную порцию водки.

— Клара готовится, — заявляет он. — Всех пари у нас заключено на сумму свыше 
трех миллионов. Будем надеяться, что она в самой лучшей форме, иначе я почти 
обанкрочусь.

Он подмигивает мне.

— Когда дойдет до дела, сыграйте что-нибудь бурное… с подъемом. Это всегда ее 
вдохновляет. Она до безумия любит музыку.

— Я могу сыграть «Шествие гладиаторов». А как насчет частного маленького пари 
со мной?

Карл смотрит на меня.

— Дорогой господин Бодмер, — обиженно отвечает он, — не будете же вы держать 
пари против Клары! Разве вы сможете тогда сыграть убедительно?

— Не против нее. За нее. Частное пари.

— Сколько? — торопливо спрашивает Карл.

— Какие-нибудь несчастные восемьдесят тысяч, — говорю я. — Все мое состояние.

Карл соображает. Затем оборачивается к остальным.

— Кто-нибудь еще хочет поставить восемьдесят тысяч? Против нашего пианиста?

— Я! — Какой-то толстяк выступает вперед, извлекает деньги из чемоданчика и 
хлопает пачкой о прилавок.

Я кладу рядом свои деньги.

— Бог воров да хранит меня, — говорю я. — Иначе я буду вынужден завтра 
ограничиться обедом.

— Итак, начнем! — говорит Карл Бриль. Собравшиеся осматривают гвоздь. Затем 
Карл подходит к стене, приставляет к ней гвоздь на уровне человеческого зада и 
на треть забивает молотком. Он бьет менее сильно, чем кажется по его 
размашистым движениям.

— Засел глубоко и крепко, — говорит он и делает вид, будто энергично 
раскачивает гвоздь.

— Это мы сначала проверим.

Толстяк, поставивший против меня, подходит К стене. Трогает гвоздь и усмехается.


— Карл, — говорит он с ироническим смехом, — да я дуну — и этот гвоздь вылетит. 
Дай-ка мне молоток.

— А ты сначала дунь и посмотри.

Но толстяк не дует. Он энергично дергает гвоздь, и тот выскакивает.

— Рукой-то я гвоздь сквозь крышку стола прогоню. А задом — нет. Если вы ставите 
такие условия, давайте лучше это дело бросим.

Толстяк молчит. Он берет молоток и забивает гвоздь в другом месте.