димости уплаты этой суммы, иначе бы вы не выдвигали подобных аргументов.
   Карфангер конечно же, отлично понимал, что все это делается для того,
чтобы не допустить к власти людей низкого происхождения. В данном случае
это не входило и в его собственные интересы, однако еще менее ему  хоте-
лось, чтобы Маттиас Дреер и Мартин Хольсте,  никогда  не  имевшие  таких
сумм, стали капитанами конвойных фрегатов лишь благодаря денежной помощи
Утенхольта; это означало бы полную их зависимость от коварного старика.
   Вернувшись после заседания домой в довольно мрачном расположении  ду-
ха, Карфангер нашел в гостиной Маттиаса Дреера,  который  дожидался  его
уже целый час. Гость всячески избегал ответа на вопрос о цели своего ви-
зита, чувствовалось, что ему мешает присутствие Анны.  Вместо  этого  он
принялся пространно рассуждать о самых разных вещах: о  новых  конвойных
фрегатах, их вооружении и ходовых качествах, расхваливать  разработанные
Карфангером по образцу боевых уставов де Рюйтера и представленные совету
предписания для команды на случай военных действий. Упомянул он и о том,
чего еще никому до Карфангера не удавалось добиться:  отныне  каждый  из
команды конвойных фрегатов, заболевший или раненый во время  плавания  -
будь то офицер или простой матрос, - мог рассчитывать на уход и  лечение
за счет городской казны, при этом за ним сохранялось жалованье.  Наконец
Анна вышла в кухню справиться, как там идут дела, и Маттиас Дреер тут же
напрямик спросил Карфангера, не одолжит ли он ему две-три  тысячи  тале-
ров, которых недостает, чтобы уплатить назначенную советом за  должность
капитана конвойного фрегата сумму.
   - Неужели ты поссорился со своим тестем Утенхольтом?! - спросил  Кар-
фангер.
   - Нет, до этого пока не дошло, но я слишком хорошо  знаю  эту  старую
лису и совсем не хочу угодить к нему в_ кабалу. Я не  прочь  командовать
одним из конвойных фрегатов, но только при условии, что буду состоять на
службе у городских властей и только перед ними держать ответ.
   С одной стороны, Карфапгер не мог не порадоваться такому  доверию  со
стороны Маттиаса Дреера, но с другой, его просьба привела его попросту в
замешательство. Он вновь оказывался в щекотливом положении: вслух крити-
ковать систему продажи должностей и в то же время тайком одалживать  од-
ному из претендентов недостающую сумму... Маттиас Дреер  истолковал  его
смущение по-своему и поспешил спросить, к кому бы еще он мог  обратиться
за помощью, взяв при этом на себя обязательство  вернуть  долг  точно  в
срок.
   Поколебавшись, Карфангер все же согласился одолжить  Маттиасу  Дрееру
необходимую сумму под незначительные проценты, однако  с  условием,  что
Дреер получит деньги лишь в том случае, если не удастся уговорить  совет
изменить позицию.
   Однако премудрый совет вовсе не думал отказываться от звонкой монеты,
и Маттиасу Дрееру пришлось-таки внести требуемую сумму за должность  ка-
питана "Леопольда Первого": Мартин  Хольсте  с  помощью  талеров  Томаса
Утенхольта стал капитаном "Герба Гамбурга", работы на котором еще не бы-
ли завершены. Тем временем "Леопольд Первый" готовился выйти в свое пер-
вое плавание.
   Пушки, представлявшие собой основное  вооружение  фрегата,  были  уже
давно доставлены из арсенала. Шесть четырехфунтовых орудий установили на
юте, четыре шестифунтовых - на  баке,  на  средней  палубе  разместились
двадцать две двенадцатифунтовых и на верхней батарейной палубе  -  двад-
цать восьмифунтовых пушек. Из орудийных портов по обе  стороны  от  руля
выглядывали жерла двух  восемнадцатифунтовых  орудий.  Для  обслуживания
этих пятидесяти четырех  пушек  требовалось  более  двухсот  человек.  В
крюйткамерах, расположенных под ватерлинией, хранилась добрая сотня тонн
пороха и огромное количество пушечных ядер. Но больше всего места в трю-
ме занимали запасы провианта для  многочисленной  команды  фрегата.  Сто
пятьдесят матросов должны были во время плавания управляться не только с
такелажем, но и помогать канонирам в бою. Имелась  на  борту  фрегата  и
абордажная команда: пятьдесят специально обученных солдат. Но  были  еще
канониры-наводчики и фейерверкеры, парусные и такелажные  мастера  с  их
подручными, кузнецы и плотники, кок с  кухонной  артелью  и  виночерпий,
трубачи и барабанщики, стюарды и юнги. Командовали ими капитан, его лей-
тенанты, старший штурман, младший штурман, судовой писарь и старшие боц-
маны: не последним человеком на борту был и корабельный священник.
   Толпы матросов, казалось, бестолково суетятся и мечутся  по  палубам,
сваливая свои сундучки и заплечные мешки то в одном месте, то в  другом.
Жилые помещения и каюты на корабле предназначались только для офицеров и
унтер-офицеров. Простые матросы и солдаты  размещались  либо  в  носовом
кубрике, либо на батарейных палубах между пушками. Почти никто из них не
знал друг друга, и корабль, на который они нанялись, был одинаково  нез-
наком всем. Пройдет много дней, прежде чем каждый займет  свое  место  в
команде и будет знать, за какую снасть отвечает, где и чем ему  надлежит
сражаться в бою и где он может поспать несколько часов  в  свободное  от
вахты время. Но даже и тогда еще не могло быть и речи о том,  чтобы  ко-
рабль мог принять бой: самый захудалый каперский фрегат захватил бы  его
в полчаса. Поэтому начались недели бесконечных упражнений в постановке и
уборке парусов, починке и замене рангоута и такелажа, заряжание и навод-
ке пушек - и все это время "Леопольд Первый" стоял на якоре.
   Наконец настал такой день, когда даже самый нерасторопный из  команды