Тех из англичан, кого голландцы еще не успели взять на абордаж, охва-
тывает дикая паника, и они спасаются бегством! "Семь провинций" еще цеп-
ко держат в когтях абордажных крючьев один из английских фрегатов.  Гол-
ландцы уже захватили бак и верхнюю палубу, и только на юте  еще  яростно
сражаются капитан фрегата и кучка его людей. Михель  Шредер,  размахивая
тяжелой саблей, прорывается к трапу, ведущему на полуют,  и  в  отсветах
пламени, пробивающихся сквозь туманные сумерки, успевает увидеть  медную
пластину с названием корабля. Но уже в следующую минуту он его  забывает
- так велико желание поскорее захватить полуют и покончить с  этим  кро-
вопролитием. Вот он уже первым ступил на трап, подняв саблю - и тут  за-
метил белобрысую голову и две руки, сжимающие поднятый над ней  артилле-
рийский банник. Матрос стоит на коленях, расширившиеся глаза  под  окро-
вавленной повязкой на лбу полны смертельного ужаса. Он просит пощады.
   Михель Шредер уже занес ногу, чтобы пинком отшвырнуть его в  сторону,
как вдруг стоящий на коленях с мольбой восклицает:
   - Сжальтесь, господин! Я не англичанин, я гамбуржец!
   Несколько секунд Шредер оторопело смотрит на  него.  Но  ему  некогда
разбираться, и он кричит:
   - Прочь с дороги! Спросишь потом Михеля Шредера! -  с  этими  словами
старший штурман взлетает на полуют, выбивает из руки подвернувшегося ан-
гличанина пистолет, валит другого ударом  сабли...  Потом  видит  вокруг
своих товарищей и в следующий момент - богато  украшенный,  позолоченный
эфес шпаги, которую протягивает ему капитан фрегата.
   - Сдаюсь! "Ариадне" больше не на что надеяться, - говорит он, с  пок-
лоном подавая Шредеру и свои пистолеты.
   - Если не ошибаюсь, наши пути-дороги уже дважды пересекались! - воск-
лицает тот, имея в виду снятие с айсберга и встречу в тумане год назад.
   Спустившись на палубу "Ариадны", они остановились перед толпой  плен-
ных. Один из них, долговязый блондин с окровавленной  повязкой  на  лбу,
окликнул старшего штурмана:
   - Одну минуту, господин Михель Шредер!
   Старший штурман вспомнил о гамбуржце, просившем пощады, и, приглядев-
шись, узнал в нем Михеля Зиверса, нанявшегося в свое время  на  "АннШар-
лотт" и затем попавшего в Лондоне в лапы к вербовщикам флота  его  вели-
чества.
   - Вот как довелось встретиться, - обронил Михель Шредер. -  Не  лучше
ли было тебе оставаться у меня на корабле. А что теперь?
   - Я бы хотел обратно в Гамбург, - попросил Зиверс.
   - Думаю, что это вполне возможно осуществить. Когда  кончится  война,
голландцы не отправят тебя обратно в Англию. Может, тебе уже недолго ос-
талось ждать.
   Больше поговорить им не удалось: каждая пара рабочих рук была на сче-
ту, надо было срочно ремонтировать пострадавшие в сражении корабли и го-
товить их к плаванию к родным берегам. К тому же еще предстояло буксиро-
вать домой захваченные английские суда.
   Два дня спустя флот-победитель стал на якорь в заливе Эйссельмер. Над
Амстердамом плыл перезвон церковных колоколов, возвещавших  победу.  Вся
Голландия чествовала адмирала де Рюйтера, а Йохан де Витт повесил ему на
шею почетную золотую цепь - награду генеральных штатов. Спасителя свобо-
ды и отечества прославляли на каждом шагу, но за  пышными  славословиями
скрывалось самое главное: эта победа открывала всем голландским  толсто-
сумам, судовладельцам, банкирам и плантаторам неограниченные перспективы
быстрого обогащения, не говоря уже об отвоеванных колониях в  Вест-Индии
и Ост-Индии.
   Ни один из ораторов ни словом не обмолвился об истинных причинах  то-
го, что семь тысяч английских и нидерландских моряков  не  вернулись  из
этого крупнейшего и кровопролитнейшего из  всех  известных  до  тех  пор
морских сражений.
 
 
   ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ
 
   Лето клонилось к закату. Спустя восемь дней после великой битвы флоты
англичан и голландцев вновь схлестнулись в яростном сражении. Монк  жаж-
дал мести за поражение в Четырехдневной битве;  на  этот  раз  англичане
имели подавляющий перевес в силе флота. Но Михиэл де Рюйтер вовсе не со-
бирался приносить бессмысленные жертвы: он увел свои корабли в  прибреж-
ное мелководье, недоступное глубоко сидевшим в воде английским  линейным
кораблям. Спустя три недели флот де Рюйтера был вновь приведен в  полную
боевую готовность, однако адмирал Монк на этот раз  не  рискнул  принять
вызов - он научился бояться голландцев.
   Обе стороны перешли теперь к ведению "малой войны", в которой  основ-
ная роль отводилась каперам, подрывавшим  морскую  торговлю  противника.
Каперскую лицензию от генеральных штатов получил и  Михель  Шредер,  его
легкий фрегат крейсировал между Ла-Маншем и Гельголандом.
   В Гамбурге росла тревога за безопасность торговых кораблей. Североаф-
риканские пираты быстро научились извлекать для себя выгоду из  неразбе-
рихи военного времени, и теперь их корабли заходили даже в Северное  мо-
ре. Совет и адмиралтейство не могли  больше  противостоять  настойчивому
давлению коммерц-депутатов и судовладельцев. Постройка двух тяжелых фре-