плечах, но два шкипера оттащили старика и насильно усадили его в кресло.
   Томас Утенхольт, стараясь сохранять невозмутимый вид, попытался отра-
зить выпад владельца "Анн-Шарлотт":
   - Чего вы, собственно, хотите? Разве вы не на свой страх и риск  отп-
равили эту плавучую гнилушку вместе с караваном?
   Тут Дидерих Моллер поспешил объявить, что слушание прекращается,  ибо
дело теперь выходит за рамки прерогатив  адмиралтейства.  Если  господин
Спрекельсен считает, что действиями Томаса Утенхольта и Маттиаса  Дреера
ему был нанесен ущерб, пусть, подает на них в суд. С  этими  словами  он
поднялся и провозгласил:
   - Заседание коллегии адмиралтейства окончено!
   Собравшиеся быстро разошлись. Михель Шредер догнал Карфангера у самых
дверей.
   - Прошу прощения, что задерживаю вас, капитан, но мне сказали, что вы
говорили о необходимости конвоирования судов  фрегатами,  принадлежащими
городу. Не найдется ли у вас немного времени разъяснить мне это дело по-
подробнее? Мне сдается, что ваши слова были  сказаны  здесь  как  нельзя
кстати. Мой брат шепнул мне об этом, пока Спрекельсен выяснял  отношения
с Утенхольтом.
   Карфангер предложил отправиться в пивную. Однако там их ожидал  сюрп-
риз: за одним из столов сидели, потягивая из бокалов вино,  Томас  Утен-
хольт и Захариас Спрекельсен и почти задушевно беседовали.
   - Как это им удалось так скоро помириться? - недоумевал  Мухель  Шре-
дер.
   - Полагаю, что этому причиной мое выступление насчет создания эскадры
кораблей охраны, принадлежащей городу, - ответил Карфангер. -  Не  пойти
ли нам лучше в погребок ратуши?
 
 
   ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
 
   После неудачных попыток наняться к Утенхольту или  Карфангеру  Михель
Зиверс торчал на берегу без дела. Чем ближе надвигалась осень,  тем  от-
четливее вырисовывалась перед ним перспектива пребывать в этом состоянии
по меньшей мере до конца года. Надежды получить место у другого судовла-
дельца таяли, а вместе с ними таяли и серебряные талеры из выкупной кас-
сы: он тратил их с той же легкостью, с какой они ему достались.
   Последнее обстоятельство удручало Йохена Мартенса  даже  больше,  чем
самого Михеля Зиверса. И не потому, что у трактирщика не нашлось бы два-
дцати пяти талеров, чтобы внести их в кассу. Во-первых,  молодой  Зиверс
был далеко не единственным, кому он ссужал деньги таким способом, а вов-
торых, с чего бы это ему делать подарки этому проходимцу? Поэтому в один
прекрасный день трактирщик взял Михеля Зиверса за шиворот и заставил та-
скать бочки, мести пол в трактире и вообще взвалил на него самую тяжелую
и грязную работу.
   - Будешь делать все, что прикажу, пока не отработаешь все  деньги  до
последнего гроша. - И добавил с угрозой в голосе: - Учти,  парень,  если
бы твой отец не был моим другом, я б с тобой по-другому поговорил!
   Такой оборот дела пришелся совсем не по душе Михелю Зиверсу. Пойти на
открытый конфликт с Мартенсом он, правда, не решился, но  начал  потихо-
нечку расспрашивать заходивших в трактир моряков об их судовладельцах, о
жалованье и прочем. Как-то раз в "Летучую рыбу" завернули несколько  мо-
ряков с корабля Спрекельсена и уселись на корточки вокруг одной  из  бо-
чек.
   - Вот те на! - Йохен Мартенс от удивления даже присвистнул, ибо  люди
Спрекельсена крайне редко появлялись у него в трактире. - Неужели старый
скупердяй прибавил вам жалованья?
   - Ну, до этого пока не дошло, - отвечал один из моряков, -  зато  наш
новый капитан Михель Шредер, что командует теперь "Анн-Шарлотт",  сказал
Спрекельсену пару ласковых, да и мы не смолчали. А что, мы тоже не лыком
шиты! Теперь на днях пойдем в Англию, и старый Спрекельсен отвалил  каж-
дому по серебряному талеру - вроде аванса, что ли...
   - Не-е, никакой это не аванс, - перебил его другой, - это  вроде  как
карманные деньги, чтобы мы, значит, не разбежались.
   - И когда же вы отплываете? - поинтересовался трактирщик.
   - Денька через два-три, не раньше, когда капитан наберет  полную  ко-
манду, пока что одного-другого не хватает. Стариков из  прежней  команды
новый капитан не очень-то жалует - и силы уже не те, и ловкость.
   И моряки потребовали пива и  рому.  Йохен  Мартенс  обернулся,  чтобы
кликнуть жену или служанку, и тут увидел, как дверь за стойкой,  ведущая
в задние комнаты и к черному ходу, тихонько закрылась. Со  всей  быстро-
той, какую позволяла ему негнущаяся нога, трактирщик кинулся к  двери  и
распахнул ее. Там никого не оказалось, только в глубине двора Михель Зи-
верс катил пустую бочку из-под пива.
   Два дня спустя фрау Мартенс как обычно поутру поднялась наверх, чтобы
разбудить Михеля Зиверса, но в каморке никого не застала. Не было и мат-
росского сундучка, который по приказу Карфангера принесли  в  трактир  с
"Мерсвина". Под кроватью стоял лишь сундучок покойного отца Зиверса, на-
битый никому не нужным хламом.
   Тогда Йохен Мартенс извлек из-за стойки увесистую  вымбовку,  которую