Прошло немногим более получаса. Багровый  диск  солнца  уже  коснулся
своим нижним краем лазурной поверхности моря, когда "Нептун" и флейт ван
Гадена стали по обоим бортам "Мерсвина", и корабли были надежно пришвар-
тованы друг к другу. Карфангер, приглашенный де Рюйтером на ужин,  вновь
отправился на флагман; тем временем Ян Янсен расставлял ночную вахту.  И
сколь бы ни радовался Карфангер предстоящей беседе с  адмиралом  и  сов-
местным воспоминаниям о плаваниях и приключениях прошлых лет, он уже  не
ощущал в себе той непринужденности и приподнятого настроения. Здесь,  на
рейде алжирской гавани, казалось, сам воздух  был  наэлектризован  опас-
ностью; в душе гамбургского капитана царила тревога.
 
 
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
   Когда Карфангер возвратился на "Мерсвин",  была  уже  глубокая  ночь.
Спал он недолго и беспокойно. Едва лишь на востоке между склонами гор  и
белой полосой прибоя заалели первые  лучи  восходящего  солнца,  капитан
"Мерсвина" вышел на палубу. Внешний рейд алжирской  гавани  был  пуст  -
английская эскадра ночью снялась с якоря и ушла.
   Спустя два часа гамбуржцы передали пленных алжирцев де Рюйтеру.  Пос-
ледним перелез через планшир Юсуф  ибн  Морад.  Парусный  мастер  трижды
сплюнул ему вслед: старик, наверное, снова отгонял всякие напасти.
   Когда Юсуфа ибн Морада провели мимо Карфангера, он  замедлил  шаги  и
крикнул, обращаясь к капитану: "До скорой встречи! Но зачем было  делать
крюк через Голландию? Или у гамбуржцев недостает смелости  самим  отпра-
виться к бею?"
   Карфангер промолчал, не удостоив его и взглядом. Де  Рюйтер  подозвал
профоса и приказал:
   - Этого содержать под особым надзором!
   - Слушаюсь, минхер адмирал! - Профос мигнул  своим  подручным,  и  те
увели рейса на нижнюю палубу. Адмирал пригласил Карфангера  разделить  с
ним на прощание трапезу.
   И тут вдруг выяснилось, что бей неожиданно быстро отреагировал на по-
слание адмирала: к флагману голландской эскадры  направлялась  небольшая
алжирская галера, подгоняемая быстрыми ударами весел.
   - Отчего это бей так заторопился? - вопросом встретил адмирал ван Га-
дена, появившегося на палубе.
   - Похоже, что этот Юсуф ибн Морад у него в любимчиках. На  галере  не
менее трех дюжин гамбуржцев из числа рабов бея.
   - Ясно. Значит этот Морад-реис в действительности стоит  раза  в  три
больше, если его повелитель добровольно проявляет такую щедрость.
   Однако последнее качество бея адмирал сильно переоценил. Это  выясни-
лось, как только его люди поднялись на борт "Нептуна", и самый важный из
них на вид изложил условия обмена:
   - Могущественный бей, владыка Алжира, в своей милости снизошел до то-
го, что приказал представить гамбуржцам - хотя они того и не заслуживают
- всех их пленных соотечественников, из которых им  позволяется  выбрать
двадцать три человека. Двадцать три гамбуржца в обмен  на  двадцать  три
алжирца - вполне честная сделка, к тому же вам предоставляется право вы-
бора.
   Де Рюйтер обменялся несколькими фразами с Карфангером, после чего за-
явил алжирцу, что они выберут из числа  пленников  не  двадцать  три,  а
двадцать два гамбуржца и готовы обменять их на двадцать два алжирца.  Но
если бей желает получить своего рейса Юсуфа ибн Морада, то пусть  отдает
за него остальных тринадцать невольников. И добавил: "Как можно  равнять
рейса с простым матросом? Гамбургский  капитан  Берент  Карфангер  также
считает невозможным настолько унизить своего храброго противника,  чтобы
обменять его какого-нибудь фор-марсового".
   Посланник бея изъявил готовность немедленно отправиться к своему гос-
подину и изложить ему эти встречные требования. Де Рюйтер, в  свою  оче-
редь, предложил ему захватить с собой двадцать два пленных пирата,  пре-
доставив для этой цели флейт Корнелиса ван Гадена. Прочие  же  гамбуржцы
пусть остаются на галере, пока посланник не вернется с ответом бея.
   Посланник стал возражать, что его повелитель непременно разгневается,
узнав о сделке, совершенной без его предварительного согласия.
   - Я тоже могу разгневаться! - повысил голос де Рюйтер. - И вашему бею
в этом случае сильно не поздоровится.
   Посланник понял, что благоразумнее всего будет согласиться с  предло-
жением голландского адмирала, и вскоре остатки команды пиратского кораб-
ля перешли на палубу флейта, а двадцать два невольника-гамбуржца  подня-
лись на борт "Нептуна". Это были те, кто дольше других пробыл в рабстве.
   Флейт ван Гадена возвратился лишь к полудню. Посланник изложил  пове-
ление своего господина: "Алжирский бей не может согласиться с ценой,  за
которую ему предлагают выкупить одного из рейсов. Однако  всемилостивей-
ший из повелителей готов пойти и на такую сделку, но лишь в том  случае,
если гамбургский капитан воздаст ему полагающиеся почести, как  надлежит
каждому, кто становится на якорь в алжирской гавани: то есть  произведет
салют тринадцатью пушечными залпами".
   Нетрудно было догадаться, в чем заключалась хитрость  бея.  Для  того
чтобы  стрелять  из  пушек,  "Мерсвину"  пришлось  бы  высвободиться  из