погонщика верблюдов занятием в высшей степени похвальным  и  куда  более
достойным, нежели морской разбой, и что с людьми,  занимающимися  мирным
трудом, любой охотно согласится торговать.
   И в самом деле, турецкая Османская империя вот уже более ста лет  хо-
зяйничала на всех морских торговых путях от Европы до Индии. Это она пе-
рекрыла все старинные караванные пути, по которым с незапамятных  времен
китайские шелка доставлялись в Средиземноморье, в Италию, Францию и Гер-
манию. Именно засилье турок и вынудило  таких  отважных  мореплавателей,
как Христофор Колумб, Фернан Магеллан и Васко да  Гама,  отправиться  на
поиски морского пути в Индию. В конечном итоге такая политика привела  к
развалу хозяйства самой Турции: благодаря открытию новых торговых  путей
купцы перестали пользоваться услугами посредников и перекупщиков. Однако
гамбургский шкипер Берент Карфангер не мог, разумеется, знать всего это-
го досконально.
   Юсуф ибн Морад тем временем  пытался  опровергнуть  обвинение  в  пи-
ратстве.
   - Позвольте, я ни словом не обмолвился о морском разбое. Или  вы  по-
разному оцениваете одни и те  же  деяния,  совершаемые  мусульманином  и
христианином? Пирата Фрэнсиса Дрейка британская королева возвела в рыца-
ри и дала ему адмиральский чин - и немудрено, ведь изрядная  часть  наг-
рабленного Дрейком попадала в ее казну. Десять лет тому назад  всемилос-
тивейший султан пожаловал алжирскому рейсу Али Песелину титул паши.  Так
неужели пристало называть разбоем деяния, которым воздаются такие почес-
ти?
   - Оставьте ваши софизмы, - невозмутимо парировал Карфангер. - Вы  хо-
тите, чтобы я не видел разницы между вашими разбойными нападениями и ка-
перскими рейдами того же Фрэнсиса  Дрейка?  Хорошо,  вот  вы,  например,
действуете от имени алжирского бея...
   - А также во имя Аллаха и пророка его Магомета, - вставил пленник.
   - ... Фрэнсис Дрейк плавал под флагом  своей  королевы,  -  продолжал
Карфангер, пропустив мимо ушей реплику рейса. - Во время своих каперских
рейдов он нападал исключительно на испанцев, которые угрожали его родине
завоеванием и сдерживали развитие торговли и предпринимательства.  В  те
времена Испания занималась только грабежом и разбоем - совсем как в наши
дни Алжир, Тунис и Триполитания, эти гнездилища паразитов, которые  надо
выжечь каленым железом, словно чумной бубон. И клянусь вам: будь я адми-
ралом крепкой маневренной эскадры, я не знал бы покоя ни днем, ни  ночью
до тех пор, пока не отправил бы на дно последний из  ваших  разбойничьих
кораблей! - Сгоряча Карфангер наговорил больше, чем намеревался, поэтому
сделал небольшую паузу и продолжал уже более спокойным тоном:
   - Али Песелин из Алжира, говорите? Бросьте, вам же отлично  известно,
что он родом из Флиссингена, где в свое время появился на свет  в  семье
добропорядочных христиан. Он такой же вероотступник, как и ваш отец.
   - И такой же, как Симон Танцер, бывший фламандец, - в тон ему продол-
жал рейс, - такой же, как Уорд, Бишоп и Варни и все остальные, кто начал
задыхаться в такой добропорядочной и христолюбивой Англии.
   - Да замолчишь ты наконец, шелудивый пес! - вскричал тут штурман, уже
давно крепившийся изо всех сил. - Конечно, все они гнусные христопродав-
цы, для которых жалко  и  куска  хорошей  веревки.  Мало  им  грабежа  Е
убийств, так они еще и отреклись от веры Христовой. Протянуть  бы  тебя,
собаку, разок-другой под килем, чтобы дух вон вышел,  -  сразу  забудешь
свои богопротивные речи!
   - Спокойно, штурман, спокойно! - Карфангер отвел в сторону кулак  Ян-
сена, которым тот размахивал перед самым носом рейса.
   - То есть как, капитан?! Неужто вы собираетесь  продолжать  диспут  с
этим иудой? Чтобы он опять над вами насмехался?
   Карфангер повысил голос и велел  штурману  оставить  их:  "Отправляй-
тесь-ка вы лучше в город, Янсен, и разузнайте, нет ли вестей о де Рюйте-
ре", - напутствовал он его.
   После того как Ян Янсен, все еще вполголоса ворча и  ругаясь,  закрыл
за собой дверь каюты, Карфангер жестом пригласил пленника в одно из кре-
сел, достал из шкафа бутыль испанского вина и наполнил два бокала. Одна-
ко рейс от вина отказался, сославшись на запрет Корана. Вот если бы  ему
предложили стаканчик рома...
   Карфангер исполнил его желание и, пригубив из бокала, начал  расспра-
шивать Юсуфа ибн Морада о причинах, которые вынудили его  отца  покинуть
родину и отречься от христианской веры. При этом  он  старался  избегать
слова "вероотступник" в расчете на то, что его собеседник тоже не  будет
давать волю эмоциям, а станет говорить по существу. И  рейс  начал  свой
рассказ:
   - Отец моего отца всегда поступал так же, как и вы:  предпочитал  все
проверять, а не слепо верить. Но это пришлось сильно не по нутру  пропо-
ведникам религии любви к ближнему, как обожают именовать себя христианс-
кие попы, и они отправили моих деда с бабкой на пытки, а затем и на кос-
тер - разумеется, во славу их доброго Бога и во имя одной  лишь  христи-
анской любви. До этого дед мой плавал штурманом на испанском судне и мог
воочию убедиться, насколько прекрасно христианство, особенно в те момен-
ты, когда раздавался громогласный клич: "Золото! Серебро!", и на далеких
берегах неведомых ранее стран начинались грабеж, насилие и убийство. Ви-
дел он и то обхождение, которым христианские святоши жаловали несчастных