- Нет, постойте. Возьмите-ка его под особую охрану, а  завтра  утром,
когда мы будем стоять на рейде Малаги, я взгляну на него поближе в  спо-
койной обстановке.
   - Как прикажете, капитан, - ответил боцман и вышел.
   В море Карфангер предпочитал не подчеркивать перед командой свое  по-
ложение хозяина и поэтому носил такую же простую одежду из грубой  пару-
сины, как и все остальные. Однако ему вовсе не  хотелось  представать  в
таком виде перед этим пиратским вожаком. Он намеревался встретить его  в
парадном обмундировании капитана гамбургского торгового флота.
   Свет нового дня уже заливал вершины Сьерра Невады, в то время  как  в
ее круто обрывающихся к морю ущельях  еще  прятались  последние  остатки
ночной тьмы. И замок Бигральфаро, возвышавшийся на вершине горы, уже ку-
пался в лучах утренней зари, но городские дома, сгрудившиеся вдоль  кри-
вых улочек у ее подножия, еще спали. Из буйных зарослей прибрежного кус-
тарника то тут, то там возвышались веероподобные кроны финиковых  пальм,
а над плоскими крышами домов вздымался к небу шпиль недавно  построенной
церкви. На рейде городской гавани стояли на якоре корабли, готовые  при-
нять в свои трюмы щедрые дары солнечных долин испанского юга:  виноград,
лимоны, апельсины, фиги и миндаль, чтобы доставить их к далеким берегам,
в чужие страны, где они попадут на стол к тем, кому  не  приходится  до-
вольствоваться лишь хлебом, овсяной кашей, треской да копченой селедкой.
   Среди всего этого скопища флейтов, галионов и каравелл стоял на якоре
и "Мерсвин"; правда, его капитана в настоящий момент занимало нечто сов-
сем иное, чем мысли и фрахте. Теперь он был  одет  в  длиннополый  синий
камзол из английского сукна с белым кружевным  воротником  и  такими  же
манжетами; под ним - оранжевый жилет, перехваченный красным шелковым по-
ясом; грудь наискось пересекала широкая расшитая  серебром  перевязь  со
шпагой, доставшейся Карфангеру в наследство  от  отца.  Вишнево-красного
цвета панталоны были заправлены в желтые ботфорты с отворотами. Все  это
великолепие венчала широкополая черная шляпа с пышным страусовым пером.
   Штурман и боцман последовали совету Карфангера и  также  надели  свое
лучшее платье, как подобает первым помощникам капитана; у обоих на пере-
вязях болтались внушительного размера шпаги.  Затем  капитан  "Мерсвина"
осмотрел свою команду, выстроившуюся на шканцах вдоль обоих бортов. Каж-
дый имел при себе оружие, которым ему полагалось сражаться в бою. Вполне
удовлетворенный осмотром Карфангер приказал привести пиратского  капита-
на, сам же спустился в свою каюту и уселся в одно из  кресел  с  клешня-
ми-ножками.
   Два старших маата ввели связанного рейса. Карфангер расположился поу-
добнее, закинул ногу на ногу и положил на колено  свою  короткую  шпагу.
Некоторое время он молча разглядывал пленника с головы до ног. На алжир-
це была белая шелковая рубаха с разорванным воротом и довольно  потертые
голубые шаровары, доходившие до икр. Карфангер вгляделся в лицо  пленни-
ка: на вид ему можно было дать не более тридцати лет. Из-под копны  кур-
чавых волос на гамбуржцев презрительно взирали черные  глаза  пиратского
капитана.
   - Назовите ваше имя, - обратился к нему Карфангер по-французски.
   Рейс не проронил ни слова.
   - Я хочу знать ваше имя, - настойчиво повторил Карфангер, - говорите.
   - Пока я связан, вы не услышите от меня ничего, - сквозь зубы  проце-
дил рейс.
   Карфангер секунду помедлил затем кивнул маатам.
   - Развяжите ему руки и можете идти. Вы, боцман, тоже.
   Тем временем штурман Янсен встал за спинкой кресла, в  котором  сидел
капитан, и выразительно поправил торчавшие за поясом пистолеты.
   - Вам не терпится узнать мое имя? - начал пленник, скрестив на  груди
руки. - Рейс Юсуф ибн Морад зовут меня мои люди,  сын  Морада,  которого
еще долго будут помнить в Исландии. Но кто вы такой, если  осмеливаетесь
обращаться со мной словно с паршивым шакалом? И кто дал вам право ковар-
но напасть на мой корабль и потопить его, хотя он мирно плыл своей доро-
гой?
   При этих словах у штурмана нестерпимо зачесались кулаки, и  он  прямо
затрясся, едва сдерживая кипевшую в нем ярость. Карфангеру тоже пришлось
сделать над собой усилие. Невозмутимым тоном он возразил, что ему еще не
доводилось встречать берберийский корабль, мирно плывущий своей дорогой.
Как раз наоборот: алжирские рейсы, а более всех сам  алжирский  бей,  не
раз демонстрировали, что не уважают даже договоры, заключенные их  пове-
лителем - султаном Османской империи.
   Юсуф ибн Морад скривил губы в презрительной усмешке.
   - На это я вам отвечу словами, которыми алжирский бей ответил  султа-
ну: "Наши рейды в открытом море не преследуют никакой иной  цели,  кроме
сдерживания натиска христиан, кои есть извечные враги всех  правоверных.
Ибо, если бы мы согласились признать справедливость притязаний всех, кто
за деньги хочет купить мир и свободу торговли, то нам не осталось бы ни-
чего иного, как сжечь наши корабли, отказаться от исполнения  священного
долга воинов ислама и уйти в погонщики верблюдов". Вот такой  ответ  дал
алжирский бей султану, своему повелителю. И почтите за великую честь то,
что я вам - ничтожеству в сравнении с великим султаном - пересказал  эти
слова.
   Выслушав эту тираду, Карфангер хладнокровно заявил, что считает  труд