Тем временем Михель Зиверс затеял и вовсе опасную игру:  он  принялся
нашептывать каждому поодиночке, будто капитан "Мерсвина" определенно то-
го же сорта, что и тот голландец, который не мог обогнуть мыс Доброй На-
дежды, и что две дыры от мушкетных пуль в его плаще - лучшее тому  дока-
зательство. "Другой на его месте враз свалился бы замертво, а  ему  хоть
бы что", - то тут, то там слышался голос молодого Зиверса.
   Один выслушивали его бредни молча, другие гнали его прочь и грозились
рассказать обо всем капитану, если он не прекратит молоть всякий  вздор,
третьи же глубокомысленно замечали, что в кое-каких делах  и  впрямь  не
обходится без вмешательства нечистой силы.
   Так "Мерсвин" вошел в бухту Кадиса и бросил якорь в городской гавани.
   Карфангер приказал спустить шлюпку и отправился на  берег  заниматься
делами. Среди гребцов в шлюпке на своем обычном месте  рядом  с  рулевым
находился и Михель Зиверс; это место он занимал на протяжении  последних
трех лет. Сойдя на берег, Карфангер приказал помощнику боцмана  с  двумя
матросами оставаться у шлюпки, остальные  могли  дожидаться  возвращения
капитана в ближайшей таверне - и они не заставили себя долго упрашивать.
   Время было обеденное, поэтому в таверне, куда явились гамбургские мо-
ряки, царило оживление. Ее выбеленные стены буквально ходили ходуном  от
разноязыкого многоголосья, хохота, божбы, проклятий и матросских  песен.
Полногрудые черноглазые служанки, мелькая босыми пятками, разносили кув-
шины с вином, то с наигранной стыдливостью отбиваясь от грубых  ухажива-
ний подвыпивших моряков, то с веселой бесцеремонностью усаживаясь им  на
колени. Время от времени кто-нибудь из кутежников отправлялся  нетвердой
походкой вслед за одной из красоток  по  скрипучей  лестнице  на  второй
этаж.
   Не прошло и часа, как Михель Зиверс, не обращавший внимания на увеще-
вания товарищей, изрядно набрался и принялся поносить на чем свет  стоит
своего капитана и сыпать угрозами в его адрес. Брань  и  яростные  жесты
привлекли внимание сидевших за другими столами моряков,  принадлежавших,
как выяснилось, к команде одного английского торгового  судна.  Англичан
разбирало любопытство, и они начали расспрашивать гамбуржцев, чем это их
шкипер мог так насолить матросу: недодал положенной порции рома или  ве-
лел отхлестать у грот-мачты плеткой-девятихвосткой?
   Тогда товарищи Михеля Зиверса рассказали им, как  было  дело:  и  про
сражение с пиратами, и про гибель корабельного плотника, и про бунт  его
сына. "Конечно, - говорили они, - наш капитан шутить не любит, но уж че-
го-чего, а плетки-девятихвостки на "Мерсвине"  никогда  не  водилось.  А
ежели кто крупно проштрафится, того капитан в ближайшем порту высаживает
на берег, суровее наказания у нас не бывает."
   Услыхав все это, англичане дружно расхохотались. "К такому хозяину, -
кричали они наперебой, - мы нанялись бы, не раздумывая!" Некоторые  зад-
рали рубахи и показали Михелю Зиверсу спины, вдоль и  поперек  исполосо-
ванные рубцами от ударов плети.
   - Гляди, олд фрэнд, вот так нам посыпают  солью  черствый  матросский
хлеб!
   Однако Михель Зиверс не желал никого слушать и  с"  пьяным  упорством
настаивал на своем решении ни за что на свете больше не возвращаться  на
"Мерсвин".
   - Ты, приятель, наверное, мало повидал  на  своем  веку  шкиперов?  -
спросил его один из англичан, и гамбургские моряки подтвердили, что Кар-
фангер - его первый хозяин и что раньше Зиверс плавал юнгой на  однотон-
ном буере "Святой  Иоахим"  под  началом  капитана  Клапмютца  и  дальше
Гельголанда в море не бывал.
   Видя, что никакие уговоры не помогают, двое из команды "Мерсвина" от-
правились назад к шлюпке звать на подмогу помощника боцмана. Однако ког-
да тот появился в таверне, Михеля Зиверса там уже не оказалось. Англича-
не сказали, что он несколько минут тому назад отправился наверх в сопро-
вождении смуглолицой сеньориты Долорес.
   - Чтоб тебя громом поразило! - помощник боцмана, бранясь,  направился
к лестнице. Но тут на его пути встал хозяин таверны, приземистый  здоро-
вяк с бычьей шеей, и разразился потоком испанских слов, из которых  Фите
Альхорн сумел лишь разобрать, что хозяин явно не одобряет его намерений.
   - Прочь с дороги! - рявкнул Альхорн. - Не то получишь у меня!
   Шум в таверне, как по команде, стих, все головы повернулись в их сто-
рону.
   В ответ на повторное требование помощника боцмана  освободить  дорогу
хозяин таверны только энергичнее замотал головой.  Тогда  Фите  Альхорн,
недолго думая, размахнулся и двинул его кулаком прямо в  переносицу,  да
так, что испанец грохнулся навзничь на ступеньки. Вспыхнула всеобщая по-
тасовка.
   Заслышав шум, доносившийся снизу, Михель Зиверс одним пинком  распах-
нул окно, перелез через подоконник и, повисев на вытянутых руках, спрыг-
нул во двор. Оглядевшись по сторонам, он со всех ног пустился бежать  по
переулку и вскоре скрылся в лабиринте городских улиц.
   Когда Фите Альхорн и его спутники почувствовали,  что  настало  время
организованно отступить, им пришлось пробиваться к  выходу  из  таверны,
словно к воротам осажденной крепости. Запыхавшиеся, в изорванной  одежде
и со следами недавней схватки на физиономиях, они примчались  наконец  к
шлюпке, где, в довершение всему, встретили капитана.