х  тигров...  Это
ведь получше книг?
   - Но, однако... позвольте...
   - Нечего делать... надо открыть  вам  тайну  моего  сверхъестественного
могущества. Пообедав у моей племянницы после прогулки,  мы  отправимся  на
очень интересное представление в театр Порт-Сен-Мартен... Укротитель самых
удивительных и действительно диких зверей показывает  их  среди  декораций
леса и ведет со львами, тиграми  и  пантерами  ожесточенную  борьбу.  Весь
Париж сбегается  на  эти  представления,  и  весь  Париж  увидит  вас  там
прекраснее и очаровательнее, чем когда-либо...
   - Я согласна, согласна, - с детской радостью говорила Адриенна. - Да...
вы правы... я буду ощущать особое удовольствие при виде страшных  чудовищ,
которые  напомнят  мне  тех,  с  кем  геройски  сражался  мой  полубог.  Я
согласна... потому что первый  раз  в  жизни  я  хочу,  чтобы  меня  нашли
красивой... все на свете... Я согласна... потому что... я...
   Мадемуазель де Кардовилль прервал сначала легкий стук в дверь, а  затем
появление Флорины, доложившей о приходе Родена.



5. КАЗНЬ

   Роден вошел.  Ему  достаточно  было  быстрого  взгляда  на  Адриенну  и
господина де Монброна, чтобы понять, что он попал в весьма затруднительное
положение. Вид обоих был далеко не _успокоительный_.
   Граф, Как мы уже говорили, довольно резко выказывал свою антипатию,  не
раз подкрепляя ее поединком; немудрено, что  при  виде  Родена  черты  его
приняли резкое и вызывающее  выражение.  Опираясь  на  камин  и  продолжая
говорить с Адриенной, он презрительно через плечо взглянул на иезуита,  не
отвечая на глубокий поклон.
   Адриенна, напротив, с изумлением  заметила,  что  появление  Родена  не
вызвало в ней ни гнева, ни ненависти. Яркое пламя, горевшее в  ее  сердце,
очистило его от всякого мстительного чувства. Напротив, взглянув на себя и
бросив гордый любящий взгляд на  индийского  Бахуса,  она  улыбнулась  при
мысли о том, отчего бы двум таким созданиям, как они,  молодым,  красивым,
любящим и свободным, бояться  грязного  старикашку  с  его  отвратительной
физиономией, приближавшегося змеинообразными  движениями.  Словом,  вместо
гнева или отвращения при виде Родена молодую девушку вдруг  охватил  порыв
насмешливой веселости, и ее глаза, блестевшие счастьем, загорелись  теперь
огнем лукавства и иронии.
   Роден чувствовал себя скверно. Люди такого сорта  предпочитают  врагов,
вспыльчивых в гневе, врагам насмешливым. С  первыми  они  справляются  или
бросаясь перед ними на колени, плача, стеная, стуча  себя  в  грудь,  или,
наоборот, являются вполне вооруженными, готовыми бороться, и обращаются  с
ними вызывающе. Но ядовитая насмешка сразу лишает  их  самообладания.  Так
было и с Роденом. Находясь между Адриенной де Кардовилль и  господином  де
Монброном, он понял, что  ему,  как  говорят,  придется  провести  _дурные
четверть часа_.
   Открыл огонь граф. Повернув голову через плечо к Родену, он произнес:
   - Ага... вот и вы... добродетельный муж!
   -  Пожалуйте,  месье,  пожалуйте,  -  с  насмешливой  улыбкой   сказала
Адриенна. - Я должна вам принести тысячу  благодарностей,  вам,  жемчужине
друзей, образцу философов... отъявленному врагу лжи и обмана...
   - Я от вас готов принять все, дорогая мадемуазель,  даже  незаслуженные
похвалы, - попытался улыбнуться иезуит, показав свои отвратительные желтые
и сломанные зубы. - Но не могу ли я узнать, в  чем  дело?..  За  что  меня
хвалят?
   - За вашу необыкновенную проницательность... - сказала Адриенна.
   - А я не могу не восхищаться вашей  правдивостью;  это  слишком  редкая
добродетель, - заметил граф.
   - Моя проницательность,  дорогая  мадемуазель?  В  чем  же?  -  холодно
спросил Роден. - Моя правдивость, ваше сиятельство? В чем же?
   - Как в чем? - сказала Адриенна.  -  Вы  проникли  в  тайну,  тщательно
оберегаемую и окруженную бесчисленными запретами, - словом, вы  ухитрились
прочитать то, что скрывалось в глубине женского сердца...
   - Я, дорогая мадемуазель?
   -  Да,  вы...  И  радуйтесь:  ваша  проницательность   принесла   самые
счастливые последствия...
   - А ваша правдивость наделала чудес... - прибавил граф.
   - Сердцу радостно, если, сделал добро  даже  бессознательно,  -  сказал
Роден, держась настороже и искоса поглядывая на графа и Адриенну. - Но  не
могу ли я узнать, за что меня хвалят?
   - Благодарность заставляет меня открыть  вам  это,  -  лукаво  заметила
Адриенна. - Вы открыли и сообщили принцу Джальме, что я страстно  люблю...
кого-то... Как же не славить вашу проницательность... Ведь это правда!
   - Вы открыли и сообщили мадемуазель Адриенне, что принц  Джальма  любит
страстно...  кого-то,  -  сказал  граф.  -  И  как  же  не  хвалить   вашу
правдивость... Ведь это истина!
   Роден стоял пораженный и молчал.
   - Тот, кого я страстно люблю, - сказала Адриенна, - это принц.
   - Особа,  которую  принц  страстно  любит,  -  продолжал  граф,  -  это
мадемуазель Адриенна.
   Эти столь важные и беспокоящие  открытия,  сделанные  одно  за  другим,
потрясли  Роде