приказания  того,  кому  служите...  Это
превосходно... Человек должен быть верным рабом того божества, которое  он
избрал.
   - Да... монсиньор... пока божество... остается божеством.
   - Мы друг друга прекрасно  понимаем.  Что  касается  награды...  то  вы
знаете... мое обещание.
   - Награды?.. Я ее уже получил.
   - Как так?
   - Это уж мое дело.
   - Прекрасно... Что же касается тайны...
   - У вас... есть гарантии...
   - Да... достаточные!
   -  А  кроме  того,  монсиньор,  интерес  к  делу,  которому  я   служу,
свидетельствует о моем усердии и скромности.
   - Это правда... вы человек пылких и твердых убеждений.
   - Стараюсь быть таким.
   - А главное... очень  религиозный...  с  вашей  точки  зрения.  В  наши
нечестивые времена хорошо иметь хоть какие-нибудь убеждения... Кроме того,
вы полагаете, что можете оказать мне помощь.
   - Я могу уверить вас в ней по той же самой причине, по  которой  смелый
охотник предпочтет одного шакала десяти лисицам,  одного  тигра  -  десяти
шакалам, одного льва - десяти тиграм и одного уельми - десяти львам.
   - Что такое уельми?
   - А это то же, что дух по отношению  к  материи,  клинок  -  к  ножнам,
аромат - к цветку, голова - к телу.
   - Понимаю...  очень  меткое  сравнение...  Вы  человек  рассудительный.
Помните же то, что вы мне сказали, и старайтесь становиться  все  более  и
более достойным вашего идола... вашего бога...
   - Скоро ли будет он в состоянии меня выслушать, монсиньор?
   - Дня через два, через три. Вчера его спасла рука  провидения...  а  он
одарен такой энергией и волей, что выздоровеет очень быстро.
   - А вы его увидите завтра?
   - Да... перед отъездом... чтобы проститься.
   - Тогда передайте ему нечто очень странное и о чем я не мог еще собрать
сведений, так как это произошло только вчера.
   - Говорите.
   - Я пошел на  кладбище...  в  сад  мертвецов...  Повсюду  погребения...
факелы среди ночного мрака,  освещающие  могилы...  Бохвани  улыбалась  на
черном небе. Думая о моей богине уничтожения, я тоже радовался  тому,  как
подвозили телеги с гробами. Громадная могила зияла адской пастью,  и  туда
сваливали одних мертвецов на других. А она все еще разевала пасть... Вдруг
рядом со мной при  свете  факела  я  увидел  старика...  он  плакал,  этот
старик... Я уже видал его... это еврей... хранитель того дома... на  улице
св.Франциска... знаете...
   Человек в плаще задрожал и смолк.
   - Хорошо, знаю... чего же вы запнулись?
   - В этом доме... уже полтораста лет...  находится  портрет  человека...
которого я встретил в глубине Индии, на берегах Ганга...
   Человек в плаще снова прервался и задрожал.
   - Вероятно, случайное сходство...
   - Да... монсиньор... сходство и ничего больше...
   - Ну, а старик еврей?.. Старик-то?
   - Сейчас... Продолжая плакать, он обратился к могильщику:
   - Как с гробом?
   - Вы были правы. Я нашел его во втором ряду другой  могилы,  -  ответил
могильщик, - и на нем действительно был крест из семи точек. Как вы  могли
узнать место и приметы этого гроба?
   - Увы, не все ли вам равно? - с горькой  тоской  отвечал  еврей.  -  Вы
видите, я очень хорошо это знал. Где же гроб?
   - Сзади черного мраморного памятника, и, знаете, он спрятан  неглубоко.
Но поторопитесь. Теперь в суматохе  никто  ничего  не  заметит.  Вы  щедро
заплатили, и я хотел, чтобы вам удалось!..
   - Что же сделал еврей с этим гробом, на котором было семь точек?
   - Его сопровождали два человека, которые несли носилки  с  занавесками.
Он зажег фонарь и отправился вместе с ними к указанному могильщиком месту.
Там я потерял его из виду из-за  скопления  катафалков  и  больше  не  мог
напасть на его след.
   - Странно действительно... Зачем еврею понадобился гроб?.. Впрочем,  мы
примем свои меры... быть может, это сообщение очень важно...
   В это время где-то вдали пробило полночь.
   - Полночь!.. Уже!
   - Да, монсиньор.
   - Надо ехать... Прощайте... Итак, в последний  раз  вы  мне  клянетесь,
что, как только придет пора и вы получите  другую  половину  распятия,  вы
сдержите ваше обещание?
   - Клянусь вам Бохвани.
   - Не забудьте, что податель половины распятия должен  вам  еще  кое-что
сказать. Вы помните, что именно?
   - Мне должны сказать: _От чаши до губ еще далеко_.
   - Отлично... Прощайте. Тайна и верность.
   - Тайна и верность, монсиньор, - отвечал человек в плаще.
   Через несколько секунд  фиакр,  в  котором  сидел  кардинал  Малипьери,
двинулся в