Druzya.org
Возьмемся за руки, Друзья...
 
 
Наши Друзья

Александр Градский
Мемориальный сайт Дольфи. 
				  Светлой памяти детей,
				  погибших  1 июня 2001 года, 
				  а также всем жертвам теракта возле 
				 Тель-Авивского Дельфинариума посвящается...

 
liveinternet.ru: показано количество просмотров и посетителей

Библиотека :: Проза :: Европейская :: Франция :: Эжен Сю :: Агасфер (Вечный Жид) :: Том 3
<<-[Весь Текст]
Страница: из 225
 <<-
 
ы
проехали. Стучитесь так: два раза по три удара. Поняли? Два  раза  по  три
удара.
   - Это вы мне вместо чаевых жалуете, что ли? - с сердцем отвечал кучер.
   - Чаевые получите хорошие, когда привезете меня назад, в Сен-Жерменское
предместье, где я живу... если будете расторопны.
   - Теперь еще в Сен-Жерменское предместье!.. Нечего сказать, и  концы  у
вас, - обозленно ворчал кучер. - А я-то гнал лошадей в надежде поспеть  на
бульвары к выходу из театров... Эх, черт возьми!..
   Затем, решив, что делать, видно, нечего,  и  утешая  себя  надеждой  на
хорошее вознаграждение, он переспросил:
   - Так, значит, надо ударить шесть раз?
   - Да... Три удара... и подождите, затем опять три удара... Поняли?
   - А потом?
   - Потом вы скажете лицу, которое отворит дверь: "Вас ждут" и  приведете
его сюда.
   - Черт бы тебя изжарил! - ворчал кучер. - У этого  проклятого  немчуры,
видно, дела с франкмасонами, а может, и с контрабандистами, благо мы около
самой заставы... На него стоило бы донести за то,  что  он  заставил  меня
отмахать сюда такой конец с улицы Вожирар!
   Однако он  аккуратно  исполнил  поручение  и  постучал,  как  ему  было
приказано.
   В это время облака немного рассеялись, и сквозь тонкий слой их мелькнул
диск луны, так что  кучер  мог  разглядеть  вышедшего  на  стук  человека,
среднего роста, в плаще и в цветной фуражке; он запер за  собой  дверь  на
ключ.
   - Вас ждут, - сказал ему кучер, - я провожу вас до фиакра.
   Затем, идя впереди человека в  плаще,  ответившего  ему  только  кивком
головы, он провел его к экипажу и хотел, опустив  подножку,  отворить  его
дверцы, но голос изнутри крикнул:
   - Не надо... Он не войдет... мы будем говорить через  окно...  а  когда
придет время ехать, мы вас позовем...
   - Значит, у меня хватит времени сотню раз послать тебя ко всем  чертям,
- пробормотал кучер. - Похожу, чтобы хоть ноги размять.
   Он начал ходить вдоль стены взад и вперед. Через  несколько  секунд  до
него донесся стук экипажа, быстро поднимавшегося в гору и  остановившегося
немного позади, с другой стороны калитки.
   - Ага! Господская карета, - сказал кучер. - И хороши же лошади,  должно
быть, если одним духом поднялись на эту крутизну.
   При  свете  луны,  выглянувшей  в  это  время,  кучер  увидал,  как  из
подъехавшей кареты вышел человек, быстро  подошел  к  двери,  отпер  ее  и
исчез, заперев ее за собой.
   - Вот оно что! Дело-то осложняется.  Один  вышел,  а  другой  вошел!  -
заметил себе кучер.
   И, говоря это, он приблизился к карете,  запряженной  парой  сильных  и
красивых лошадей. Кучер в плаще с десятью воротниками сидел неподвижно  по
всем правилам искусства, с высоко поднятым бичом, ручка которого упиралась
в его правое колено.
   - Ну и собачья же погодка для того,  чтобы  застаивались  такие  чудные
лошади, как ваши, приятель,  -  сказал  скромный  извозчик  _барственному_
Автомедону, который остался бесстрастным и немым, как будто не предполагая
даже, что с ним говорили. - Не понимает по-нашему... видно,  англичанин...
это, впрочем, и по лошадям заметно... - объяснил себе кучер  это  молчание
и, заметив у дверцы кареты громадного роста выездного лакея, в  длинной  и
широкой ливрее серовато-желтого цвета с голубым воротником  и  серебряными
пуговицами, обратился и к нему с той же фразой.
   То же невозмутимое молчание...
   -  Оба,  видно,  англичане!  -  философски  заметил   кучер,   и   хотя
происшествие его заинтересовало, но он отошел и возобновил прогулку  около
своего фиакра.
   В это время между человеком с итальянским акцентом и человеком в  плаще
шел живой разговор. Один продолжал сидеть в  карете,  а  другой  стоял  на
улице, опираясь рукой на дверцу. Беседа велась  по-итальянски.  Как  можно
было судить, речь шла о ком-то отсутствующем.
   - Итак, - говорил голос из кареты, - значит, решено?
   - Да, монсиньор, - отвечал человек в  плаще,  -  но  только  если  орел
сделается змеей.
   - Итак, когда вы получите другую половину  того  распятия,  что  я  вам
дал...
   - Я буду знать, что это значит, монсиньор.
   - Старайтесь заслужить и сохранить его доверие.
   - И заслужу и сохраню, монсиньор, потому что я  преклоняюсь  пред  этим
человеком, который по своему уму, воле и мужеству  сильнее  самых  великих
мира сего... Я преклонил пред ним колена, как перед одним из трех  мрачных
божеств, стоящих между Бохвани и ее почитателями... У него  со  мной  одна
задача: обращать жизнь в ничто.
   - Гм! Гм! - сказал голос из кареты не без смущения. -  Эти  аналогии  и
бесполезны, и неточны... Повинуйтесь ему только... не стараясь рассуждать,
почему вы должны повиноваться...
   - Пусть он говорит, и я буду действовать... Я в его руках, _как  труп_,
по его любимому выражению. Он видит мою преданность уже по службе у принца
Джальмы... Скажи он мне только: _убей_!.. - и этот царский сын...
   - Не воображайте ничего подобного, ради  Бога!  -  прервал  человека  в
плаще голос из кареты. - Слава Богу, таких  доказательств  преданности  от
вас не потребуют!
   - Я делаю то... что мне велят. Бохвани видит меня.
   - Не сомневаюсь в вашем усердии... Я знаю, что вы стоите, как  разумная
живая преграда, между принцем и многими пагубными замыслами. Так  как  мне
сказали о вашем усердии, умении влиять на молодого индуса,  а  главное,  о
вашем слепом послушании при исполнении приказаний, я и решил  открыть  вам
все. Вы  фанатически  исполняет
 
<<-[Весь Текст]
Страница: из 225
 <<-