тысячи  ливров  ее  ренты  куда  многочисленнее
количества волос в ее седых усах и морщин на лице. Она  такая  пухленькая,
что ее платья хватило бы на палатку для всей нашей  честной  компании;  на
будущий год я надеюсь представить  вам  свою  будущую  супругу  в  костюме
пастушки, сожравшей  все  свое  стадо!  Ее  хотели  обратить,  а  я  решил
совратить: это веселее, и ей больше будет по душе. Надеюсь на вашу помощь,
господа, относительно всякого рода вакхического и капканного просвещения!
   - Просветим насчет чего хочешь!
   - Вот канкан, но в сединах! - запела Роза на известный мотив.
   - Зато седины внушат почтение полицейским!
   - Мы им скажем: "Уважайте ее: быть может, и ваша мать доживет до  таких
лет!".
   В эту минуту Королева Вакханок поднялась со стаканом вина в руке; на ее
губах играла горькая и насмешливая улыбка.
   - Говорят, к нам идет в семимильных сапогах холера! - воскликнула  она.
- Я пью за здоровье холеры!
   Она выпила залпом. Несмотря на буйную веселость компании, этот  возглас
произвел мрачнее впечатление. Как будто электрический ток  разом  пробежал
по собранию. Лица всех стали серьезны.
   - Сефиза! - с упреком произнес Жак.
   - За холеру! - бесстрашно повторила  Королева  Вакханок.  -  Пусть  она
пощадит тех, кому жизнь дорога... и пусть не разлучает и в смерти тех, кто
не хочет расставаться!
   При этом возгласе Жак и Сефиза обменялись взглядами, ускользнувшими  от
их  веселых  товарищей.  Несколько  минут   Королева   Вакханок   молчала,
погруженная в думы.
   - А! Это дело другое! - с удалью заметила Роза. - За холеру, и пусть на
свете остаются только добрые малые!
   Несмотря  на  эту  поправку,  впечатление  оставалось  весьма  тяжелое.
Дюмулен разом захотел прекратить этот разговор и воскликнул:
   - Ну их к чертям, покойников! Да здравствуют живые! А кстати о живых  и
очень милых живых... Я предлагаю  выпить  за  драгоценное  здоровье  нашей
Королевы! За здоровье нашего хозяина! К несчастью, я не  знаю  его  имени,
потому что имел счастье познакомиться с ним лишь в эту ночь,  и  он,  быть
может, меня извинит, если я назову его Голышом!
   В этом названии нет ничего нескромного: Адама иначе назвать  тоже  было
бы нельзя! Итак, за Голыша!
   - Спасибо, толстяк! - сказал Жак. -  А  я  коли  забуду  ваше  имя,  то
крикну: "Кто не прочь выпить?". Я уверен, что вы отзоветесь!
   - Есть! - отвечал Дюмулен, прикладывая  по-военному  руку  к  голове  и
протягивая стакан.
   - Впрочем, раз уж мы вместе выпивали, то надо как следует  узнать  друг
друга! - прибавил сердечно Голыш. - Меня зовут Жак Реннепон.
   - Реннепон! - воскликнул Дюмулен, которого это имя  поразило,  несмотря
на его полупьяное состояние. - Вас зовут Реннепон?
   - Самый настоящий Реннепон. Это вас удивляет?
   - Видите ли... Есть очень древняя семья... Графы Реннепон.
   - В самом деле? - засмеялся Голыш.
   - Графы Реннепон и в то же время  герцоги  де  Кардовилль,  -  прибавил
Дюмулен.
   - Неужели я  похож  на  отпрыска  столь  знатной  семьи?..  Я,  простой
рабочий, развеселый любитель кабачка!
   - Вы рабочий? Да это Сказка из "Тысячи и одной ночи"!  -  с  удивлением
воскликнул Дюмулен.  -  Вы  задаете  Валтасаров  пир,  катаете  публику  в
каретах, запряженных четверкой... и вы - рабочий?..  Да  скажите  же  мне,
какое у вас ремесло?.. Я покинул бы тогда вертоград Господень, хотя до сих
пор пробавлялся в нем не без успеха!
   -  Не  подумайте,  пожалуйста,  что  я  чеканю  фальшивые  монеты   или
подделываю банковские билеты! - со смехом возразил Жак.
   - Помилуйте, дружище!
   - Что же, это немудрено, учитывая тот образ жизни, который я веду!.. Но
я вас успокою: я проедаю наследство!
   -  Значит,  вы  кушаете   и   пропиваете   какого-нибудь   дядюшку?   -
благожелательно спросил Дюмулен.
   - Право, не знаю!
   - Как не знаете? Не знаете, чем лакомитесь?
   - Во-первых, мой отец был тряпичник...
   - Черт возьми! - не мог не смутиться Дюмулен, хотя он и  не  был  очень
разборчив в выборе собутыльников. Затем, справившись со  своим  смущением,
он  очень  любезно  заметил:  -  Что  же...  всякие  бывают  тряпичники...
некоторые из них обладали великими достоинствами.
   -  Вы  шутите,  а  между  тем  близки  к  истине.  Мой   отец-тряпичник
великолепно знал греческий и латинский языки, а в математике ему  не  было
равного... не считая еще того, что он очень много путешествовал...
   - Позвольте, однако, - заметил Дюмулен, у которого и  хмель  прошел  от
изумления, - пожалуй, вы действительно из семьи графов Реннепон.
   - Тогда, значит, ваш отец, Жак, был тряпичником из любви к искусству! -
со смехом заметила Пышная Роза.
   - О, нет! Он работал ради куска хлеба! - продолжал Жак.  -  Несомненно,
что в молодости он жил в достатке, затем, оставшись ни с чем