еского феномена, по мере того  как
им овладевало опьянение, некая полоса, пурпуровая, как его багровое  лицо,
постепенно охватывала лоб Нини-Мельницы и распространялась на  его  череп,
обычно сиявший блестящей белизной. Зная значение  этого  симптома,  Пышная
Роза поспешила обратить на него внимание общества и воскликнула, заливаясь
смехом:
   - Берегись, Нини: винный прилив очень быстро продвигается!
   - Когда он окунется  в  него  всей  головой,  тогда...  он  потонет!  -
прибавила Королева Вакханок.
   - Не отвлекайте меня, о Королева, я  размышляю!  -  отвечал  начинавший
пьянеть Дюмулен с огромным стаканом пунша,  похожим  на  древнюю  чашу,  в
руках; другой посуды он  не  признавал  в  силу  ограниченных  размеров  и
презрительно называл наперстком.
   - Нини размышляет, - заметила Роза. - Внимание, он размышляет!
   - Размышляет? Значит, он болен, бедняга?
   - Может, он обдумывает какое-нибудь _шикарное_ антраша?
   - Какую-нибудь запрещенную анакреонтическую позу?
   - Да, я размышляю, - важно возразил Дюмулен, - я размышляю в общем и  в
частности о вине, этом  напитке,  о  котором  божественный  Боссюэ  (когда
Дюмулен был пьян, он  имел  громадный  недостаток  -  цитировать  Боссюэ),
отличный знаток дела, сказал: "В вине кроются мужество, сила, радость, пыл
ума"  (*2),  -  конечно,  если  имеется  ум,  -  прибавил  для   пояснения
Нини-Мельница.
   - Твой Боссюэ просто душка! - воскликнула Пышная Роза.
   - А потом я размышляю, в частности, какое вино было на свадьбе  в  Кане
Галилейской? Красное или белое?.. Вот я и пробую _то и другое... вместе  и
порознь_...
   - Это называется исчерпать вопрос до дна! - заметил Голыш.
   - До дна бутылок по крайней мере! - дополнила Королева Вакханок.
   - Именно так, ваше королевское величество. И я путем опытов  и  поисков
сделал великое открытие: вино было красное!
   - То есть оно не было белое! - педантически возразила Роза.
   - А если я приду к убеждению, что оно не было ни белое, ни красное?
   - Значит, ты будешь окончательно пьян! - отвечал Голыш.
   -  Супруг  Королевы  совершенно  прав...  Вот  что  значит  быть  таким
ученым... Но все равно; посвятив жизнь изучению этого вопроса, я дойду  до
конца  своей  достопочтенной  карьеры,  придав  жажде  к  выпивке  окраску
историческую... тео... ло... ги... че... скую и ар... хео...  ло...  ги...
ческую.
   Передать веселую гримасу и не менее веселый тон, каким Дюмулен произнес
и проскандировал это заявление, было бы невозможно; громкий хохот раздался
среди слушателей.
   - Архиолоническая? - сказала Роза. - Что это за зверь такой? Есть ли  у
него хвост? Умеет ли он плавать?
   - Оставь, пожалуйста, -  прервала  ее  Королева  Вакханок,  -  это  все
громкие  слова;  ученые  фокусники  их  очень  любят...  Это  нечто  вроде
кринолина: раздуто чрезвычайно, а в середине пустота... Наливай-ка,  Нини,
шампанского. Роза! За здоровье твоего Филемона! За его возвращение!
   - Выпьем лучше за успех его выдумки, чтобы ему удалось вытянуть деньжат
у тупой и скаредной семейки... Шутка-то была придумана неплохая!
   - Роза!.. Иди сюда... Я готова расцеловать тебя  за  умную  выдумку,  -
кричал Нини.
   - Спасибо... А что скажет муж?
   - Роза, смею тебя уверить... Апостол Павел... слышишь,  святой  апостол
Павел...
   - Ну, и что же дальше, прекрасный апостол?
   - Святой Павел категорически утверждал: "женатые должны жить  так,  как
будто не имеют жен".
   - Это меня не касается... это дело Филемона!
   - Так-с...  Но  божественный  Боссюэ,  поклонник  удовольствий  и  друг
разума, прибавляет: "значит, и замужние женщины должны так  же  жить,  как
будто не имеют  мужей"  (*3).  Поэтому  мне  остается  раскрыть  вам  свои
объятия, милая Роза, тем более, что Филемон вам даже и не муж!
   - Не спорю! только, к несчастью, вы слишком уродливы!
   - Это резон!.. Пью за здоровье Филемона и за успех его  выдумки  насчет
денег!
   - Вот и прекрасно... И пусть денег будет как  можно  больше...  Они  не
лишние в студенческой жизни!
   Все приняли участие в тосте с возгласами одобрения.
   - С разрешения Королевы и ее двора,  прошу  позволения  предложить  еще
один тост, - продолжал Дюмулен. -  Дело  идет  о  вещи,  весьма  схожей  с
выдумкой Филемона... Надеюсь, что этот тост принесет мне счастье!..
   - В чем дело?
   - Да здравствует моя женитьба! - сказал Дюмулен, поднимаясь с места.
   Эти слова породили взрыв криков, смеха и оглушительного топота,  причем
Дюмулен кричал,  топал  и  хохотал  громче  всех  других,  широко  разевая
огромный рот и усиливая страшный шум своей трещоткой, которую  он  вытащил
из-под стула. Когда буря улеглась  и  все  немного  успокоились,  Королева
Вакханок встала и провозгласила:
   - Пью за здоровье будущей госпожи Нини-Мельничихи!
   - О, Королева! Меня так тронула ваша  любезность,  что  я  позволю  вам
прочесть в глубине моего сердца имя моей будущей супруги: ее  зовут  вдова
Оноре-Модеста-Мессалина-Анжела де ла Сент-Коломб!
   - Браво! Браво!
   - Ей шестьдесят лет,