аймы деньги Жаку под  его  права,
кажется, очень сомнительные,  на  какое-то  наследство...  Вот  на  эти-то
деньги мы и кутим... пока только их хватит...
   - Но, послушай, Сефиза, отчего бы  тебе,  вместо  того,  чтобы  безумно
тратить эти деньги... не положить их в банк и не повенчаться с Жаком,  раз
ты его любишь?
   - Да  видишь  ли  что,  -  рассмеялась  Королева  Вакханок,  веселый  и
беззаботный характер которой снова взял верх, - класть деньги  в  банк  не
доставляет никакого удовольствия. Вместо кучи красивых золотых  монет,  на
которые можно доставить себе множество удовольствий, там  выдают  какую-то
жалкую бумажку!.. Ну, а что касается брака, то... хотя  я  и  очень  люблю
Жака, так, как никого еще не любила, но мне кажется, что счастье  исчезнет
как только мы повенчаемся. Кроме того, теперь, как любовнику, ему  и  дела
нет до моего прошлого, ну а как муж - он, может быть, когда-нибудь меня им
попрекнет, а мне вовсе  не  хочется  слушать  упреки  от  других...  Право
упрекать себя я оставляю только за собой... сама  же  я  сумею  дать  себе
ответ...
   - Ах ты, сумасбродка!.. Ну, а когда вы проживете  деньги...  тогда  что
будет?
   - Э! до этого еще, как до Луны, далеко. Мне кажется, что  и  завтрашний
день наступит через сто лет... а думать о смерти, так лучше и не жить!
   Разговор  сестер  снова  был   прерван   невероятным   шумом,   который
перекрывало резкое и пронзительное дребезжание  трещотки  Дюмулена.  Затем
последовал хор диких возгласов, и стекла задрожали от криков:
   - Королеву Вакханок! Королеву Вакханок!
   Горбунья  вздрогнула  от  неожиданного  шума,  а  Сефиза  на  этот  раз
засмеялась:
   - Мой двор приходит в неистовство!
   - Послушай, вдруг за тобой придут сюда? - со страхом спросила Горбунья.
   - Нет, нет, успокойся!
   - Однако,  слышишь,  шаги...  идут...  по  коридору...  приближаются...
Сестра, прошу тебя, устрой, чтобы я могла уйти незаметно...
   В это время отворилась дверь, и Сефиза бросилась к ней. Она  увидала  в
коридоре депутацию, во главе которой шествовали Нини-Мельница, вооруженный
огромной трещоткой, Пышная Роза и Голыш.
   - Королеву Вакханок сюда! Или я отравлюсь... стаканом  воды!  -  кричал
Нини.
   -  Королеву  Вакханок!  Или  я  выхожу  замуж  за  Нини-Мельницу!  -  с
решительным видом кричала маленькая Роза.
   - Королеву Вакханок!  Или  мы  поднимаем  восстание  и  украдем  ее!  -
послышался новый голос.
   Целый хор подхватил:
   - Да, да, похитим ее!
   - Жак, войди сюда один, - сказала Королева, игнорируя эти крики.
   А затем, величественно обратись к толпе, она прибавила:
   - Через десять минут я приду к вам и тогда чертовски кутнем!
   - Да здравствует Королева Вакханок! -  провозгласил  Дюмулен,  потрясая
своей трещоткой, и пошел обратно со всей депутацией, пока Голыш  входил  в
кабинет.
   - Вот моя милая сестра, Жак! - сказала Сефиза.
   - Очень рад познакомиться с вами, - сердечно произнес Жак, - и  вдвойне
рад, потому что вы можете рассказать мне о моем товарище Агриколе... С тех
пор, как я разыгрываю миллионера, мы не виделись ни разу. Но я  очень  его
люблю, славного, хорошего друга... Вы живете  в  том  же  доме?..  Как  он
поживает?
   - Увы, месье, его семью постигло большое горе: он в тюрьме.
   - В тюрьме! - воскликнула Сефиза.
   - Агриколь в тюрьме? Он? За что же? - с удивлением спросил Жак.
   - Да за незначительный политический поступок. Мы  даже  надеялись,  что
его выпустят на поруки.
   - Конечно... Надо внести пятьсот франков, я знаю! - сказал Голыш.
   - К несчастью, это невозможно: та особа, на которую мы рассчитывали...
   Королева Вакханок прервала речь Горбуньи, сказав Голышу:
   - Слышишь?.. Агриколь в тюрьме... из-за пятисот франков!..
   - Конечно, слышу и понимаю, черт возьми, - незачем мне и знаки  делать!
Экий славный парень, он ведь содержит мать!
   - Да, месье! Еще грустнее, что это случилось теперь, когда вернулся  из
России его отец, а мать...
   - Вот, мадемуазель,  возьмите,  пожалуйста,  -  прервал  Горбунью  Жак,
протягивая ей кошелек. - Здесь все, что у меня осталось: двадцать пять или
тридцать наполеондоров; трудно и придумать лучшее  употребление  для  этих
денег, чем выручить из беды товарища. У нас же здесь все оплачено  вперед.
Отдайте эти деньги отцу Агриколя: он внесет их, и завтра Агриколь будет  в
кузнице; пусть он там поработает за мое здоровье.
   - Жак, поцелуй меня сейчас же! - воскликнула Сефиза.
   - И сейчас, и потом, и всегда! - весело воскликнул Голыш, целуя Сефизу.
   Горбунья с минуту колебалась. Но потом, сообразив, что эти деньги будут
брошены на какое-нибудь безумство, а теперь  они  могут  вернуть  жизнь  и
надежду семье Агриколя, она решилась воспользоваться  ими,  учитывая,  что
через некоторое время залог все равно  вернут,  и  тогда  пятьсот  франков
очень пригодятся Жаку. С глазами, полными  слез,  она  приняла  кошелек  и
ска