Дай  Господи,  чтобы  он
скорее приезжал. Аббат д'Эгриньи должен дать ему  отчет  за  преследование
его дочерей... Маршал еще не все знает...
   - И вы не боитесь за участь предателя? - спросил Дагобер,  думая,  что,
быть может, очень скоро маркиз будет стоять лицом к лицу с маршалом.
   - Я не боюсь за трусов и изменников! - отвечал Роден. - И когда  маршал
Симон вернется... - он помолчал несколько  секунд  и  потом  продолжал:  -
Пусть маршал удостоит чести выслушать  меня,  -  тогда  он  узнает  все  о
поведении аббата д'Эгриньи. Он узнает, что До  сих  пор  он  и  его  самые
дорогие друзья служат мишенью для ненависти этого опасного человека.
   - Как так? - спросил Дагобер.
   - Да вы сами тому пример!
   - Я?
   - Неужели вы полагаете, что происшествие  в  гостинице  "Белый  сокол",
близ Лейпцига, было делом случая?
   - Кто вам сказал об этом? - спросил пораженный Дагобер.
   - Если бы вы приняли  вызов  Морока,  -  продолжал  Роден,  не  отвечая
Дагоберу, - то попали бы в засаду... а не приняли бы, вас  забрали  бы  за
то, что у вас не было бумаг, и засадили бы, как бродягу, в тюрьму вместе с
бедными девочками... что и  случилось...  А  знаете,  для  чего  это  было
сделано?.. чтобы помешать вам прибыть сюда 13 февраля!
   - Чем больше я вас слушаю, тем больше меня  пугает  дерзость  аббата  и
значительность средств, какими он располагает, - сказала  Адриенна.  Затем
прибавила с глубоким удивлением: - Право... если бы я  безусловно  вам  не
верила...
   - Вы бы в этом усомнились, мадемуазель? - сказал Дагобер. - Вот и я  ни
за что не могу себе представить, как  мог  этот  изменник,  при  всей  его
злобе, иметь сношения с укротителем зверей в Саксонии? Наконец, откуда  он
знал, что мы направимся в Лейпциг? Это невозможно, милейший!
   - В самом деле! - сказала Адриенна, - я боюсь, что ваша вполне законная
ненависть к аббату заводит вас  слишком  далеко,  и  вы  приписываете  ему
сказочные могущество и связи!
   После минутного молчания, в течение которого Роден с жалостью глядел на
Адриенну и Дагобера, он проговорил:
   - А как мог ваш крест попасть к аббату, если  бы  последний  не  был  в
сношениях с Мороком?
   - В самом деле, - сказал Дагобер, - я от радости ничего  не  сообразил!
Как действительно попал вам в руки мой крест?
   - А именно потому и попал, что у аббата д'Эгриньи  имеются  в  Лейпциге
связи, в которых вы и мадемуазель сомневаетесь!
   - Но как попал крест в Париж?
   - Скажите, вас арестовали в Лейпциге за то, что у вас не было бумаг?
   - Да... но я никак не мог понять,  куда  девались  из  мешка  бумаги  и
деньги... Я думал, что случайно их потерял.
   Роден пожал плечами и продолжал:
   - Они были у вас украдены в гостинице "Белый сокол" Голиафом,  служащим
у  Морока,  доказательство,  что  он  исполнил   данные   ему   приказания
относительно вас и сирот. Я третьего дня нашел ключ к этой темной интриге.
И крест и бумаги находились в архиве аббата д'Эгриньи. Бумаги  взять  было
нельзя,  потому  что  тогда  же  могли  обнаружить  пропажу,  но,  надеясь
увидаться с вами сегодня и предполагая, что вы  как  солдат  императорской
гвардии несомненно дорожите крестом, что это для вас  святыня,  как  вы  и
подтвердили, я, не долго думая, положил крест в свой  карман.  Я  подумал,
что это будет совсем не воровство, а только восстановление справедливости,
и успокоился.
   - Вы не могли сделать лучше, - воскликнула Адриенна,  -  и  я,  в  силу
моего  участия  к  господину  Дагоберу,  очень  вам  благодарна.  Но...  -
продолжала она через минуту  уже  с  тревогой,  -  но  каким  же  страшным
могуществом располагает аббат д'Эгриньи... если у него и за границей такие
обширные и страшные связи?
   - Тише! - испуганно озираясь, прошептал Роден. - Тише, Бога ради!..  Не
спрашивайте меня об этом, умоляю вас!



3. РАЗОБЛАЧЕНИЯ

   Изумленная испугом  Родена  по  поводу  вопроса  о  могуществе  аббата,
мадемуазель де Кардовилль сказала:
   - Что же такого особенного в моем вопросе, месье?
   Роден с искусно разыгранным беспокойством продолжал почти шепотом:
   - Не спрашивайте меня о таком опасном предмете. У стен этого дома,  как
говорится, могут быть уши!
   Адриенна и Дагобер переглянулись. Их удивление возрастало.  Горбунья  с
инстинктивным упорством продолжала  испытывать  недоверие  к  Родену.  Она
исподтишка наблюдала за этим человеком, стараясь проникнуть под его маску,
которая ее пугала. Иезуит поймал один из таких беспокойных  и  настойчивых
взглядов и ласково кивнул испуганной девушке, которая,  чувствуя,  что  ее
поймали, вздрогнув, отвела глаза.
   - Нет... нет, дорогая мадемуазель! - продолжал со вздохом Роден,  видя,
что Адриенна удивляется его молчанию. - Не спрашивайте меня  о  могуществе
аббата д'Эгриньи!
   - Но почему? отчего вы не решаетесь говорить? чего вы боитесь?
   - О! - с дрожью в голосе отвечал Роден. - Эти люди так могущественны!..
их ненависть ужасна!
   - Но успокойтесь! Вы всегда найдете поддержку:  я  слишком  многим  вам
обязана!
   - Ах, прошу вас, не думайте обо мне та